Александр Александрович
Бестужев-Марлинский родился 23 октября (3 ноября) 1797 г. в Петербурге в
старинной, но обедневшей высококультурной дворянской семье. Его отец –
вольнодумец, создатель совместно с И.П. Пниным оппозиционного
радикально-просветительского «Санкт-Петербургского журнала», автор стихов,
рецензий, переводов прогрессивно-философских сочинений (Монтескье) и статей о
воспитании. А.Ф. Бестужев, создав своим детям самые благоприятные условия для
духовного роста, стремился привить им чувство высокой гражданственности, жажду
знаний и эстетический вкус. Поэтому не случайно четыре его сына стали
декабристами.
В 1806 г. Сашу отдали в
Горный кадетский корпус, но пылкое влечение к искусству вступило в спор с
требованиями точных наук, и он оставил это учебное заведение. Увлекаясь
романтикой моря, Бестужев готовился к экзамену на гардемарина. Но и здесь
препятствием на его пути к водным просторам стали «рифы дифференциальных и
интегральных формул». По предложению старого друга отца Александр был зачислен в
1816 г. юнкером лейб-драгунского полка, а через год произведен в офицеры. Так
началась его блестящая жизнь, сопряженная с то и дело вспыхивающими дуэлями.
Но ничто не могло
заглушить в Бестужеве литературных склонностей, пытливого ума, жадных стремлений
к все новым познаниям, пробужденным ранним знакомством с великолепной
библиотекой своего отца. С 1818 г. его произведения появляются в печати. Он
избирается членом «Вольного общества
любителей словесности, наук и художеств». Все это весьма содействует
расширению уже давно начавшихся его связей с писательскими кругами. Состоявшееся
в 1822 г. знакомство Бестужева с Рылеевым переходит в
близкую дружбу, и в 1823-1825 гг. они совместно издают альманах
«Полярная звезда», ставший действенным
органом пропаганды передовых идей. Все глубже проникаясь социально-политическими
интересами, все активнее проявляя свою оппозиционность к самодержавному режиму,
Бестужев, естественно, приходит к декабризму: он вступает в Северное общество и
в 1825 г. избирается членом его Верховной думы. Как и многие члены этого
общества, Бестужев сначала – сторонник конституционной монархии, а потом,
подобно Рылееву, занимает более радикальные позиции,
высказываясь за республику. Он становится одним из энергичнейших организаторов
восстания 14 декабря 1825 г. Именно им, тогда штабс-капитаном, велась агитация в
Московском полку, который, несмотря на опасения декабристских руководителей,
вышел на Сенатскую площадь первым.
После разгрома восстания
Бестужев скрылся, но на следующий день вечером добровольно сдался в руки
властей. В записке «Об историческом ходе свободомыслия в России», поданной им во
время следствия на имя императора, содержится глубокое обоснование
социально-экономических причин и задач дворянской революции.
По донесению
следственной комиссии Бестужев умышлял на цареубийство и истребление
императорской фамилии; возбуждал к тому других, соглашался также и на лишение
свободы императорской фамилии. Участвовал в умысле бунта привлечением товарищей
и сочинением возмутительных стихов и песен. Лично действовал в мятеже и
возбуждал к оному нижних чинов. Бестужев был осужден по «первому разряду»
виновности и приговорен к пятнадцати годам каторжных работ, замененных ссылкой в
финляндскую крепость (форт) «Слава» (с 6 августа по октябрь 1827 г.), потом
поселением в Якутск (с 31 декабря 1827 г. до июля 1829 г.), а с августа 1829 г.
переведен в действующую кавказскую армию. Будучи рядовым, он многократно
проявлял чудеса храбрости и воинского умения, представлялся к наградам, но все
представления его к крестам и производству к чинам отвергались императором. И.Ф.
Паскевич, особо доверенный Николая I, сменив на
Кавказе А.П. Ермолова, подвергал Бестужева изуверски жестоким преследованиям.
Его умышленно разлучили с братьями, во всем стесняли. Только в 1836 г. ему был
присвоен первый офицерский чин, который он, по собственным словам, «выстрадал и
выбил штыком».
Ссылка оторвала
Бестужева от литературы. После ареста ему удалось вновь появиться в печати лишь
через пять лет под псевдонимом «А. Марлинский». Преодолевая все преграды,
связанные с положением тягчайшего государственного преступника, лично
ненавидимого царем, он становится знаменитым писателем, читаемым и любимым
огромным большинством прогрессивной интеллигенции 30-х годов. Для этого мало
было незаурядного дарования, богатого жизненного опыта. Понадобилась железная
воля, непрерывно напряженный труд, никогда не прекращавшееся овладение знаниями.
Обладая редкими способностями в области филологии, он мог изъясняться на
французском, немецком, английском, азербайджанском, персидском языках. Не были
чужды ему и другие языки, например латинский.
На неоднократные просьбы
Бестужева об отставке, о переводе на статскую службу для занятий литературой
высшие власти ответили приказом о его перемещении в Гагры. «Не Бестужеву, -
заметил при этом император, - с пользой заниматься словесностью». Для Бестужева,
больного лихорадкой, назначение в Гагры было равносильно смерти.
В бою за мыс Адлер 7
(10) июня 1837 г. дерзостно отважный и исключительно доброжелательный к людям
Искандер-бек, как его любовно звали жители Дербента, погиб.
Лирика
Первые лирические
произведения Бестужева – пробы и поиски в самых различных жанрах. Это перевод
«Оды о навигации» Лагарпа, дружеское послание «К Креницыну» (1818), «Подражание
первой сатире Боало» (1819) и Овидию (1820), диалог Крутона и Людмилы из комедии
«Оптимист» (181), явно напоминающий мольеровского «Мизантропа»,
иронико-сатирическое обращение к «Некоторым поэтам» (1818-1819) и «Михаил
Тверской» (1824), несколько шарад и эпиграмм (1818-1825).
Но жанровые искания
Бестужева с самого начала шли в определенном творческом направлении, о котором
он отчетливо заявил в предисловии к поэме «Андрей, князь Переяславский»: «По
духу времени и вкусу я был романтиком до конца ногтей».
Ведущие идейные мотивы
стихотворений Бестужева, написанных до декабристского восстания, - сатирическое
обличение властвующей деспотии, жизнеутверждение, свободолюбие,
гражданственно-патриотическая героика. Эпикурейские мотивы, выражая
оптимистическое, вольнолюбивое, стихийно-материалистическое восприятие мира,
органические вплетаясь в лирику, занимают в ней все же подчиненное место.
Именно в это время
Бестужев рисовал образ поэта-гражданина, который, преодолевая все лишения,
беспощадно клеймит высший свет и славит лучших сынов отечества («К некоторым
поэтам»).
Поэт обращается к лирике
и после 14 декабря 1825 г. Но ее тематика резко меняется. На первое место
выдвигаются любовные переживания («Ей», 1828; «Алине», 1828; «Разлука», 1829) и
философские раздумья («Череп», 1828; «Часы», 1829; «Сон», 1829). Значительную
роль начинают играть пейзажные зарисовки: «Финляндия» (1829), «Осень» (1829), «Шебутуй»
(1829). Пишутся стихи на случай: «Имениннику» (1828), «В день именин» (1829).
Крушение
социально-политических надежд, тяготы ссылки наложили на некоторые стихи поэта
печать грусти, скорби, тоски, даже трагизма социального отщепенца, изгоя,
одиночки. В стихотворении «К облаку» (1829) лирический герой с горечью
произносит: «И я погибну вдалеке от родины и воли!» Но преобладающий их пафос
оптимистический. Бестужев не пал духом, не раскаялся в своих убеждениях. Его
верность идеям декабризма наиболее четко сказалась в стихотворении «Тост» (1829)
и в поэме «Андрей, князь Переяславский», создававшейся в 1826-1827 гг., но
оставшейся незаконченной. Поэма без ведома автора была опубликована в 1828 г. Ее
идеализированный герой – удельный князь, младший сын Владимира Мономаха,
народолюбец. Пламенея ненавистью к деспотизму киевского князя Всеслава, он
защищает независимость и свободу своей отчизны, борется за национальное единство
Руси.
Идейно-тематические
мотивы поэзии Бестужева-Марлинского предвозвещали появление лирики
Лермонтова.
Критика. Литературно-эстетические взгляды.
С 1818 г. Бестужев начал
печататься как переводчик и стихотворец. Но громкую известность ему принесли не
переводы и стихи, а критические выступления. С 1819 по 1822 г. он опубликовал
более тридцати полемических статей, рецензий и заметок в журналах
«Сын отечества»,
«Соревнователь просвещения»,
«Благонамеренный», «Невский зритель». С
1823 по 1825 г., кроме участия в уже указанных и других периодических изданиях
(«Литературные листки»), им обнародованы три годовых обозрения литературы в
«Полярной звезде» и в 1833 году разбор
романа Н. Полевого «Клятва при гробе господнем» в
«Московском телеграфе».
Полагая, что литература
«должна быть отраслью философии», Бестужев призывал писателей к высокой
идейности и социально-политической гражданственности, направленной к обновлению
и преобразованию мира. Им отстаивалась народно-героическая литература,
защищалась свобода художественного творчества от всяких стеснительных
эстетических догм и правительственной опеки, преследовалась подражательность
чужеземных образцам и пропагандировалась оригинальная литература с ярко
выраженным национально-самобытным языком.
Как романтик, он
требовал от литературы возвышенных мыслей, «затепляющих души перед высоким,
перед доблестным» широты обобщений и дерзновенно-могучих страстей, воплощенных в
национально-самобытных характерах.
Отстаивая принцип
«пересоздания» действительности, враждебный натурализму, т.е. эмпирическому
описательству, Марлинский в статье «О романе Н. Полевого «Клятва при гробе
господнем» провозглашал: «Искусство не рабски передразнивает природу, а создает
свое из ее материалов». Осознавая главной целью литературы воспроизведение
человеческих чувств, выражение авторского мироощущения, он в очерке «Путь до
города Кубы», явно фондируя, писал: «Если кто воображает по моим очеркам
познакомиться с Кавказом, а не со мною, тот горько ошибается».
Видя в романтизме
«потребность века, жажду ума народного», «зов души, человека», Бестужев отдавал
предпочтение перед всеми писателями Вальтеру Скотту, Ирвингу, Байрону, Шиллеру,
Гюго, Радклиф. В первую очередь он учился именно у них, продолжал их традиции.
При этом в начальном периоде для него был более значим Вальтер Скотт
(«Ревельский турнир»), а в позднем периоде он отдавал предпочтение Гюго
(«Красное покрывало»). Для него Вальтер Скотт – гениальный создатель
исторических романов, ставших «потребностью всего читающего мира, от стен Москвы
до Вашингтона». По его мнению, Гюго – «гений во весь рост», страница которого
«стоит всех Бальзаков вместе».
Критические выступления
Бестужева – боевая декабристская публицистика. Смелые, сверкающие остроумием,
всегда задиристые и взволнованные, они сделались центром всеобщего внимания. Их
вызывающе-воинствующая тональность исключила нейтральное отношение. С ними нужно
было соглашаться или спорить. И вокруг них росла яростная полемика.
Пушкин видел в
Бестужеве-критике «представителя вкуса и верного стража и покровителя нашей
словесности». Белинский, справедливо иронизируя над размашистостью и
субъективностью некоторых его суждений и оценок, в то же время отметил
чрезвычайно важные заслуги и достоинства его критической деятельности. Эти
заслуги – война с литературными староверами, в первую очередь с классицистами,
развенчивание рептильной и лженародной литературы (Булгарин, Загоскин). Его
достоинства – эстетическое чувство, верный вкус, остроумие и живость языка.
«Да, - писал Белинский, Марлинский немного действовал как критик, но много
сделал, - его заслуги в этом отношении незабвенны». Следуя за Белинским,
Чернышевский относит Марлинского к «лучшим тогдашним
журналистам».
Критическая деятельность
Бестужева-Марлинского бесспорно готовила почву для появления Белинского,
предвосхищала его оценки многих писателей, и прежде всего
Крылова и Грибоедова.
Проза. Проблематика, идеи и характеры.
Дарование Бестужева
много более, нежели в лирике и даже в критике, обнаружилось в прозе. Первые
прозаические произведения Бестужева – очерки «Поездка в Ревель», опубликованные
в 1821 г. в форме писем под псевдонимом «А. Марлинский».
Очерки «Поездка в Ревель»
открыли вереницу повестей и рассказов Бестужева-Марлинского. Проза его условно
делится на тематические циклы повестей, рассказов и очерков: исторических,
светских, кавказских, этнографических и автобиографических.
Увлекаясь, как и другие
декабристы, национальной самобытностью народов, Бестужев-Марлинский уделяет
большое внимание исторической тематике. На историческом материале Ливонии
строятся повести «Замок Венден» (1823), «Замок Нейгаузен» (1825). Пользуясь
достоверными, глубоко им изученными эпизодами из истории Ливонии, Бестужев
ставил в этих повестях актуальные проблемы современной ему борьбы с
отечественными феодалами. Средневековые рыцари были не чем иным для него, как
маскировкой от цензуры. Говоря о ливонских рыцарях, он имел в виду вероломство,
жестокость, аморальность, несправедливость господствующего сословия родной земли
– помещиков-крепостников.
Русской истории
посвящаются его повести «Гедеон» (1821), «Листок из дневника гвардейского
офицера» (1821-1823), «Ночь на корабле» (1822), «Роман и Ольга» (1823), «Вечер
на бивуаке» (1823), «Подвиг Овечкина и Щербины за Кавказом» (1825), «Изменник»,
«Лейтенант Белозор» (1831), «Наезды» (1831), «Латник» (1832). Ведущие герои этих
произведений – люди необычайного мужества, огромной силы воли, подлинные рыцари
человечности, пламенные патриоты, готовые ради родины на любой подвиг, даже на
смерть. Лейтенант Белозор, вызываясь спасти людей, тонущих в море, презирая
опасность, говорит: «Я рад гибнуть там, куда призывает меня долг чести и
человечества». Латник с гордостью произносит: «Отечеству посвятил я жизнь мою».
Наиболее яркие повести
из светской жизни – «Испытание» (1830), «Страшное гадание» (1831) и «Фрегат
«Надежда» (1833). Бестужев-Марлинский не защитник, а строгий судья высшего
светского общества. Он обвиняет людей этого круга в холодном себялюбии, в
тщеславии, в нравственно растленности, в пустозвонстве, в легкомыслии. Лишь
редкие одиночки, «сохраненные случаем», уберегли в высшем свете «девственные
понятия о человечестве», и они вступают с ним в конфликт.
Самая большая часть
последекабристских прозаических произведений Бестужева-Марлинского посвящена
Кавказу. Из них в первую очередь нужно назвать повести «Аммалат-бек» (1832),
«Красное покрывало» (1831-1832), «Рассказ офицера, бывшего в плену у горцев»
(1834) и «Мулла-Нур» (1836). Эти повести привлекают серьезным изучением нравов,
обычаев и культуры кавказских народов. Их автор с горячим сочувствием воссоздал
героическую отвагу кавказских народов в борьбе за свою национальную
независимость. Он не скрыл ни их достоинств. Ни их недостатков, обусловленных
социально-политическими, экономическими, культурно-бытовыми причинами. В оценке
национальной борьбы Кавказа и политики России на Востоке писатель стоял на
прогрессивных позициях. Не разделяя шовинистической политики русского
самодержавия, он понимал в то же время, что Россия несет Кавказу освобождение от
турецко-персидской тирании, а также и просвещение.
Свои
национально-политические взгляды Бестужев-Марлинский наиболее полно воплотил в
образе полковника Верховского из повести «Аммалат-бек». Эта повесть завершается
трагически. Верховский убит рукою Аммалата, которого он, избавив от смерти,
любя, как брата, хотел приобщить к европейской цивилизации. А Аммалат,
запутавшись в противоречиях, став жертвой предрассудков и коварной
националистической интриги, сжигаемый совестью, находит смерть в безумстве
храбрости. Сюжетно-драматическая напряженность, трагический финал повести
отражают исключительную сложность русско-кавказских отношений той эпохи.
Этнографические и
военно-этнографические очерки Бестужева-Марлинского заключают в себе много
ценных исторических сведений, верных наблюдений о быте, нравах, психологии,
фольклоре якутов («Отрывки из рассказов о Сибири», «Сибирские нравы», «Письма к
доктору Эрману») и кавказских племен («Шах Гуссейн», «Письмо из Дагестана», Путь
до города Кубы»). Этнографическими наблюдениями, фольклорными мотивами, явно
опоэтизированными, пестрят также повести «Аммалат-бек» и «Мулла-Нур». Русский
святочный обряд нашел свое яркое выражение в повести «Страшное гадание». Лучшее
среди открыто автобиографических произведений – «Прощание с Каспием» (1834),
являющееся своеобразной лирико-философской поэмой.
Между преддекабристской
и последекабристской прозой Бестужева-Марлинского нет каких-либо резких
принципиальных различий. Но это не значит, что писатель не развивался.
Новые
конкретно-исторические обстоятельства, изменившаяся судьба Бестужева-Марлинского
наложили на его творчество неизгладимую печать. Это сказалось прежде всего в
тематике. Появились сибирские и кавказские мотивы. Если в додекабристской прозе
в стремлениях и взаимоотношениях своих персонажей писатель особенно подчеркивал
социально-политические мотивы, то после 14 декабря 1825 г. в их поведении
большое, а иногда и определяющее место стали занимать этические проблемы, в
особенности же чувство любви. Внимание к любовной тематике, как наиболее
социально-безобидной, определялось положением писателя – опального, ссыльного,
разжалованного офицера, а также и цензурным гнетом. Он подчинял любовную
проблематику пропаганде благородства, самых возвышенных чувств, связанных с
гражданственностью, гуманностью, прогрессом.
Разделяя сократовское
определение любви как стремление к возрождению жизни посредством красоты,
Бестужев-Марлинский поет ей восторженную хвалу. С особенным вдохновением
воссоздается им любовь девственно-чистая, светлая, полная неизъяснимо-наивной
прелести, впервые вспыхнувшего, ярко протекавшего и навечно крепнувшего чувства.
Такова любовь Виктора и Жанни («Лейтенант Белозор», 1831), Ольги Стрелинской
(«Испытание», 1830), Фелиции и латника, Лизы и Баянова («Латник»). Писатель
удивительно ярко воссоздает красоту, глубину, поэзию любви. Его герои любят
бурно, пламенно, нежно и страстно. Их восхищение друг другом нередко достигает
поистине вершин обожания, что сказывается и в изяществе свойственного им
внешнего поведения.
Бестужев-Марлинский
утверждает любовь, основанную на гармоническом созвучии любящих и приносящую им
полное счастье. Эта любовь предполагает преданность и верность, чувство
ответственности и долга.
По глубочайшему
убеждению Бестужева-Марлинского, подлинная любовь растит в человеке гуманность,
«благородное доверие» друг к другу, братство. В произведениях
Бестужева-Марлинского атмосфера поэзии любви создается и авторскими суждениями,
врывающимися в ход повествования.
Но там, где любовь
превращается в слепую чувственную страсть, изолирующую любящих от всего мира, в
эгоизм, пренебрегающий общественными обязанностями, игнорирующий долг совести и
чести, она, по мнению писателя, ведет к разрушению моральных устоев и кончается
духовным опустошением, нравственной гибелью человека. Так случилось с капитаном
Правиным из повести «Фрегат «Надежда». Движимый лишь эгоизмом страсти, он
погубил любимую женщину, покинул в страшную бурю корабль и тем самым обрек на
смерть шестнадцать человек команды, а фрегат на разрушение.
Крушение декабристского
восстания, годы солдатчины содействовали укреплению в Марлинском
демократического начала и вели к все большему пониманию достоинств своего народа
и осознанию его активной роли в историческом процессе. Восхваляя в статье «О
романе Н. Полевого «Клятва при гробе господнем» русский народ,
Бестужев-Марлинский пишет: «Но где мне исчислить все девственные ключи, которые
таятся доселе в кряже русском!». Усиливая внимание к народу, писатель расширяет
демократический состав своих героев. Эта тенденция особенно заметна в повестях
«Страшное гадание», «Латник» и «Мореход Никитин». Подлинным гимном простому
русскому народу явилась его повесть «Мореход Никитин» (1834) об архангельских
мореходах-рыбаках, взявших в плен военное судно англичан в 1810 г. И недаром
Белинский отнес ее к особенно удачным.
Значение творчества
Произведения
Бестужева-Марлинского, одного из наиболее даровитых, оригинальных и
образованнейших писателей своего времени, по верному определению Белинского,
«зачинщика русской повести», были замечены читателями с самого начала их
публикации и пользовались возрастающим успехом. Они восхищали и
Пушкина. По поводу «Романа и Ольги» и особенно
«Вечеров на бивуаке» поэт писал их автору: «Все это ознаменовано твоей печатью,
т.е. умом и чудесной живописью». Ему нравились и последующие повести: «Замок
Нейгаузен», «Изменник», «Ревельский Турнир».
Марлинский привлекал
прогрессивных читателей 30-х годов критикой господствующего сословия,
гуманностью чувств, благородством поведения своих ведущих героев, выдвинутых им
на первый план, противопоставлением пошлости – моральной доблести, заурядной
повседневности – необычности, безобразию – красоты, серой прозе – поэзии большой
любви. Никогда еще осознающая себя, протестующая личность, ее переживания не
ставились в отечественной литературе в центр художественного произведения с
такой последовательностью, как это выразилось в творчестве Марлинского.
Увлекательный мир благородства и героики, открывшийся в его произведениях,
захватывал читателей, особенно юношество, становился предметом их желаний и
мечтаний. Энтузиазмом своих мыслей и чувств писатель возбуждал у них
недовольство против коренных основ тогдашнего общественного строя.
Пропагандируя в самые
мрачные годы социально-политической реакции идеи гражданского служения, писатель
содействовал освободительному движению, революционной борьбе. Его социальный
протест выражался даже и в небывалой живости языка, враждебного книжности.
Речевая пестрота, живописность, непосредственность повестей Марлинского,
противостоя торжественной высокости классицизма, чувствительности
сентиментализма и туманности элегического романтизма, обозначали смелые
новаторские поиски сближения литературного языка с разговорным.
Кроме того,
Бестужеву-Марлинскому, по верному замечанию академика Н. Котляревского,
«принадлежит честь… литературного открытия… русского солдата и офицера, того
самого, который у всех был на глазах, которым все восхищались и о ком, кроме
заученных фраз, не умели сказать ничего путного».
В 30-е годы литературная
известность Бестужева-Марлинского, по свидетельству Белинского, «росла с
чудовищной быстротой». Увлечение им было всеобщее. Марлинского называли
«Пушкиным в прозе» и даже «царем прозы». Многие его повести инсценировались,
например: «Замок Нейгаузен», «Красное покрывало», «Фрегат «Надежда», «Наезды».
Тургенев в рассказе «Стук… Стук… Стук!..» вспоминал: «В тридцатых годах он
гремел, как никто, - и Пушкин, по понятию тогдашней молодежи, не мог идти в
сравнение с ним...» Вокруг опальной личности романтического писателя сплетались
легенды.
Бестужев-Марлинский
воздействовал и на писателей. Его произведения, несомненно, способствовали
укреплению моральных и гражданско-патриотических мотивов в раннем творчестве
Лермонтова, Гоголя,
Гончарова, в особенности же в произведениях Н.Ф.
Павлова, В.Ф. Одоевского, П.П. Каменского и многих других.
К концу 30-х годов
поклонники Марлинского стали редеть. Победное шествие реализма, увлекавшее
широкие читательские массы, не способствовало популярности Марлинского.
Передовых читателей 40-х и в особенности 60-х годов интересовали уже другие,
более демократические герои, увлеченные глубокой и острой социальной
проблематикой. В это время, по заявлению теоретика и историка литературы С.П.
Шевырева, им увлекалась лишь «неопытная молодежь». Тем не менее в 1847 г. вышло
второе полное собрание его сочинений, а в 1870 г. Н.Я. Афанасьевым была
поставлена опера «Аммалат-бек» в Мариинском театре.
Белинский великолепно
понимал историческое превосходство Марлинского перед классицистами,
сентименталистами и унылыми романтиками, его новаторство. Он правильно писал,
что если те «хлопотали из всех сил, чтобы отдалиться от действительности и
естественности в изобретении и слоге», то Марлинский изображал чаще современных
ему людей и «силился подслушать живую общественную речь и, во имя ее, раздвинуть
пределы литературного языка».
Творчество
Бестужева-Марлинского, замечательного по своей оригинальности романтика,
заслуживает исторически объективной оценки. Его лучшие произведения достойны
популяризации среди самых широких масс, овладевающих самобытной отечественной
литературой.
Источник: «История
русской литературы XIX
века. Первая половина» / А.И. Ревякин. – М.: Просвещение, 1985 г.
Литературно-критические статьи
А.Бестужева
Стихотворения А.Бестужева
|