Журнал «Московский телеграф», издававшийся Николаем Алексеевичем Полевым, представил собой новое и очень значительное явление русской журналистики и культуры. Приступая к его изданию, Н.А.Полевой учитывал опыт европейской периодики, традиции отечественной печати и современные общественные потребности: «У нас не настало еще время для важных критических журналов, вроде английских Обозрений... Для журналов чисто ученого содержания, журналов по какой-нибудь части наук или какому-нибудь одному особенному предмету также время не пришло». Он исключил возможность существования частного политического журнала: «Время политики для наших журналов еще не наступило. Публика довольствуется газетными известиями».

Не повторяя ни одного из существующих типов изданий, «Московский телеграф» включал в себя следующие отделы, в иных сочетаниях уже известные русской периодике: «Науки и искусства», «Словесность», «Библиография и критика», «Известия и Смесь», «Моды».

Некоторые журналы заимствовали эту структуру. Н. Полевой признавал в 1839 г.: «...почти все брали форму и манер с моего журнала, которая перешла потом в самую „Библиотеку для чтения" и нынешние „Отечественные записки"». В первые полтора-два года с момента образования «Московский телеграф» имел научно-литературный характер, а затем стал энциклопедическим благодаря усилению общественно-экономической проблематики, разнообразию и популярности изложения материала, интересу к практическим знаниям.

Типологическое родство «Московского телеграфа» с «Revue Encyclopedique» отмечал секретарь редакции французского журнала Э. Геро. Перечислив названные выше отделы издания Полевого, он сделал вывод: «Первая и вторая части походят на наше отделение: „Записки и известия"... третья представляет, в меньшем объеме, наши два отделения „Разборы и библиографический бюллетень"... четвертая часть соответствует нашему отделению — ученых и литературных новостей». В заключение своего отзыва, перепечатанного в 1827 г. «Московским телеграфом», Геро признал функциональную близость обоих изданий, которая открывала возможность французам делать «выгодные займы для пополнения картин сравнительного просвещения».

Структура «Московского телеграфа» соответствовала его главной цели, заявленной Н. Полевым в официальном прошении об издании, — «сообщение отечественной публике статей, касающихся до нашей истории, географии, статистики и словесности, которые бы иностранцам показывали благословенное отечество наше в истинном его виде; сообщение также всего, что любопытного найдется в лучших иностранных журналах и новейших сочинениях или что неизвестно еще на нашем языке касательно наук, искусств, художеств вообще и словесности древних и новых народов».

Просветительская по своей сути программа была обширной, разнообразной и ориентированной на популяризацию научных знаний. В первом отделе журнала присутствовали история, археология, география, статистика, эстетика, изящные искусства. Во втором — новейшие произведения русских и иностранных писателей, переводы с арабского, китайского, английского и итальянского языков. В третьем — известия о новых русских и иностранных книгах, критические разборы и обозрения. В четвертом — коммерческие известия, научные открытия, заседания ученых обществ, жизнеописания знаменитых современников. Нацеленность на новые знания и на их практическое применение нашла отражение в названии — «Московский телеграф» и в рисунке на обложке. В России телеграфа еще не существовало, на обложке журнала был изображен известный европейцам семафорный оптический телеграф в виде башни с сигнальным устройством, возвышающейся на скале вблизи озера.

Журнал издавался раз в две недели, каждая его книжка имела объем от четырех до пяти печатных листов. В «Московском телеграфе» принимали участие писатели, историки, археологи, физиологи, географы, филологи, педагоги, в том числе П.Вяземский, С.Полторацкий, С.Соболевский, Е.Баратынский, В.Одоевский, А.Бестужев-Марлинский, И.Киреевский, М.Максимович, П.Кеппен, А.Вельтман, А.Галахов, эпизодически Пушкин, Жуковский. В последние три года существования «Московского телеграфа» ведущую роль в нем играл брат издателя К.А. Полевой, а сам Н.А. Полевой занимался преимущественно драматургией и историей. Первоначальный тираж журнала составлял 700 экземпляров, к третьей книжке он возрос до 1200 и продолжал увеличиваться.

«Московский телеграф» выступал за преобразования отечественной экономики на буржуазных началах. Общественный прогресс и благоденствие России Н. Полевой связывал с развитием промышленности, капитализацией государственного хозяйства. «Промышленность народная, — писал «Московский телеграф» в 1828 г., — есть единое средство поддерживать и увеличивать силу государства; она есть тот оселок, на котором можно пробовать, настало ли для того или другого государства время свободной торговли. Промышленность ведет к богатству и просвещению, ибо они одно без другого не существуют». Промышленный прогресс государства, по мнению издателя, органически связан с культурным. Экономическое развитие страны откроет «народу достаточные способы быть сыту, одету, иметь порядочные жилища, иметь средства сбыть внутри государства свои произведения» и позволит «образовать, просветить народ».

Полемизируя с М. Погодиным, который восхищался в «Молве» «русскими безграмотными мужичками», сумевшими представить на московскую Выставку российских изделий 1831 г. разные «заморские» хитрости, Н.Полевой отмечал, что на выставке экспонируются «плоды богатства, просвещения и образованности почтенных наших фабрикантов, заводчиков, художников и ремесленников». Важную роль в экономическом строительстве он отводил купечеству и с ним связывал успехи отечественной промышленности («О воспитании вообще и особенно купцов», «О купеческом звании»).

В журнале прозвучала идея «русизма» Н.Полевого, его мнение о мессианической роли России, «обновительницы» Европы: «Мы победили Европу мечом, мы победим ее и умом: создадим свою философию, свою литературу, свою гражданственность под сению славного престола великих монархов наших».

«Московский телеграф» проявил интерес к европейским событиям и прежде всего к буржуазной революции 1830 г. во Франции, увидел реализацию идеала конституционной монархии, близкого политическим взглядам самого издателя, в Июльской монархии. В обзорах международной жизни говорилось об освободительном движении в Греции, латиноамериканских странах, о личности Боливара. Эти материалы появлялись с цензурными купюрами, недомолвками и намеками. В некоторых случаях политическим бурям и «ослеплению страстей Западной Европы» противопоставлялась благоденствующая монархическая Россия, что, собственно, и позволяло состояться публикациям. Именно таким образом построено «Историческое обозрение 1830-го года», напечатанное в 1831 г. с обещанием продолжения, которое не появилось из-за вмешательства цензуры.

В освещении литературной жизни России и зарубежья «Московский телеграф» твердо стоял на романтических позициях. Отечественные писатели-романтики, такие как А.Бестужев-Марлинский, печатали произведения, которые получали высокую оценку в критических статьях самого издателя. Из иностранных авторов предпочтение отдавалось творчеству В. Гюго («О романах Виктора Гюго и вообще о новейших романах») и других французских писателей-романтиков. Буржуазная устремленность философии В. Кузена оказалась приемлемой для издателя. Журнал объявлял В. Гюго «философом романтизма», а Кузена — «романтиком в философии».

В течение первых трех лет существования «Московского телеграфа» активную роль в нем играли П.А. Вяземский и дворянские писатели, велась критика «торгового направления» в литературе. К концу 1827 г. Н. Полевой разрывает отношения с прежними союзниками, из журнала уходит Вяземский. Издатель объявляет войну писателям-«аристократам». С 1828 до начала 1831 г. он одобрительно отзывается о Булгарине и его романах, однако затем возобновляет полемику с «литературными промышленниками».

Полемика пронизывала критические статьи «Московского телеграфа», систематически присутствовала в отделе «Смесь» под рубрикой «Журналистика», введенной в 1827 г., заполняла страницы сатирического прибавления «Новый Живописец общества и литературы», появившегося в июле 1829 г. Объектом сатирических насмешек в прибавлении являлись дворяне-тунеядцы, столичные и провинциальные чиновники — взяточники и казнокрады, литераторы-аристократы, кичащиеся своим происхождением и не приносящие пользы обществу. Полевой заявил о продолжении традиций сатирической журналистики Новикова и использовал в «Новом Живописце» жанры и приемы его изданий (говорящие фамилии, сатирические портреты и объявления, стихотворные пародии, диалоги, письма к издателю с характеристикой позиций журнала и т. п.).

Литературная полемика, сопровождавшая всю историю издания «Московского телеграфа», не всегда отличалась последовательностью, имела личностный характер, что видно на примере его отношения к «Литературной газете».

Вместе с объективными причинами для полемики «Московского телеграфа» с «Литературной газетой» А.А. Дельвига существовали и субъективные, которые оказывали влияние на ее тон. В отзывах об «Истории русского народа» Полевого Пушкин критиковал автора за фактические ошибки, за «неуважение» к Карамзину и его историческим разысканиям. Вяземский в статье «О московских журналах» подробно разобрал «Московский телеграф», отметив в нем «неправильность языка», «зыбкость мнений», неправильность мыслей, «обезображивающую большую часть литературных суждений, в нем разглашаемых». Вместе с тем Вяземский признал, что «Московский телеграф» «в журнальном отношении все еще лучший у нас», «более прочих журналов наших отражает движения европейской умственной деятельности». Вслед за этими статьями «Литературная газета» напечатала шутку Дельвига об историях Карамзина, С. Глинки и Н. Полевого: «У нас есть три истории — одна для гостиной, другая — для гостиницы, третья — для гостиного двора».

В выступлениях «Литературной газеты», и прежде всего Вяземского, Н. Полевой усмотрел «литературный аристократизм» и повел с ним борьбу на страницах «Московского телеграфа». При этом Полевой старался отделить Пушкина от его «знаменитых» друзей — Вяземского и др., обрушивая основной удар на последних. Только после появления пушкинского «Послания к К. Н. Б. Ю.» в «Литературной газете» (1830 г.) Полевой открыто враждебно выступил против поэта. Он поместил в своем журнале сатиру «Утро в кабинете знатного барина», в которой изобразил поэта, сочиняющего мадригал хозяину богатого дома в благодарность за приглашение к обеду.

Увидев налет светскости в критических статьях Вяземского и в заявлении «Литературной газеты» о том, что она издается «для немногих писателей», Полевой высказался в защиту наметившегося процесса демократизации русской журналистики. По его словам, «"Литературная газета" есть последнее усилие жалкого литературного аристократизма». В рассуждениях «Литературной газеты» о значении дворянства в русской истории Полевой усмотрел намек на его собственное купеческое происхождение. Немаловажную роль в полемике «Литературной газеты» с Полевым сыграло также его временное перемирие с Булгариным и Гречем.

Задетые в критических статьях Н. Полевого журнальные конкуренты «Московского телеграфа» обвиняли издателя в «невежестве», «шарлатанстве», издевались над его купеческим происхождением, фиксировали погрешности в языке и стиле его статей. Собрав воедино эти высказывания, Полевой составил книгу «Особенное прибавление к "Московскому телеграфу". Обозрение критических и антикритических статей замечаний на Московский телеграф, помещенных в Дамском журнале, Вестнике Европы, Сыне Отечества, Благонамеренном, Северной пчеле, Северном архиве и писанных князем Шаликовым и гг. Н. Мел., М. Дмитриевым, Булгариным, Карниолиным-Пинским, Усовым, Ертовым, А. Ф., П. Ж. К., Д. Р. К., -вым и проч.».

Главными антагонистами Н.Полевого являлись Ф.Булгарин и Н.Греч. Ведя борьбу со своим удачливым конкурентом, Булгарин не гнушался политическими доносами, в которых обвинял Н.Полевого и его журнал в распространении революционных идей, сочувствии декабристам, пропаганде материалистической философии и т. д. Министр народного просвещения С. Уваров поручил одному из чиновников выписать крамольные места из статей журнала и ждал удобного момента для принятия карательных мер. Такой случай представился в 1834 г. Н. Полевой опубликовал в журнале рецензию на пьесу Н.Кукольника «Рука всевышнего отечество спасла». Он критиковал художественный уровень драмы, заслужившей «много рукоплесканий на сцене», не подозревая, что в числе тех, кто аплодировал автору верноподданнической пьесы на премьере в бенефис В.Каратыгина, был Николай I. По приказу последнего Полевого доставили в столицу в сопровождении жандарма для дачи объяснений. После возвращения в Москву он получил уведомление о запрещении «Московского телеграфа».

Источник: «История русской журналистики XVIII-XIX веков». / Громова Л.П., Ковалева М.М., Станько А.И., Стенник Ю.В. и др. Под ред. Громовой Л.П. – СПб.: Издательство С-Петерб. ун-та, 2003 г.