Михаил Васильевич Ломоносов — крупнейший поэт первой половины XVIII столетия, выдающийся ученый, представляющий со­бой поразительное явление в развитии русской культуры и науки.

Литературная деятельность Ломоносова протекала в русле классицизма. Он смог, продолжая развивать достижения своих предшественников и современников, сказать новое слово в области художественной практики и литературной теории. «Имя основателя и отца русской поэзии, — говорит Белинский, — по праву принадлежит этому великому человеку. Натура преимущественно практическая, он был рожден реформатором и основателем».

В творчестве Ломоносова было впервые достигнуто единство формы и содержания художественного произведения. Именно он создал реальную систему стиха, реформировал русский литературный язык. С оды Ломоносова «На взятие Хотина» (1739) Белинский начинает новую русскую литературу, ибо именно в этой оде героико-патриотическое содержание нашло адекватную художественную форму. Пафос литературной деятельности Ломоносова — это пафос становления русского государства, русской национальной культуры, который и определил идейную сущность поэзии Ломоносова. «Для пользы общества коль радостно трудиться!» — эти слова Ломоносова раскрывают жизнеутверждающую сущность его поэзии.

Творческий путь Ломоносова
 

Михаил Васильевич Ломоносов родился 8 (19) ноября 1711 г. в семье поморского крестьянина-рыбака. Уже в девятнадцать лет «жажда знаний» привела юного Ломоносова в декабре 1730 г. в Москву, в Славяно-греко-латинскую академию, лучшее в тогдашней России учеб­ное заведение. Преодолеть трудности, нужду и невзгоды Ломоно­сову помогла необычайная энергия, выносливость, «благородная упрямка». В письме Ломоносова И. И. Шувалову от 10 мая 1753 г. рассказано о годах учебы в Москве: «Обучаясь в Спас­ских школах, имел я со всех сторон отвращающие от наук пресильные стремления, которые в тогдашние лета почти непреодолимую силу имели. С одной стороны, отец, никогда детей, кроме меня, не имея, говорил, что я, будучи один, его оставил, оставил все довольство... С другой стороны, несказанная бедность: имея один алтын в день жалованья, нельзя было иметь на пропитание в день больше как на денежку хлеба и на денежку квасу, протчее на бумагу, на обувь и другие нужды. Таким образом жил я пять лет и наук не оставил».

В числе лучших учеников он был отправлен в начале 1736 г. и Петербург, в университет при Академии наук, а через несколько месяцев — в Германию, в Марбургский университет, для изучения горного дела. Круг интересов Ломоносова за границей был необычайно широк. Лекции по физике и механике, математике и философии, самостоятельные занятия по теории литературы и стиховедению, горы прочитанных и изученных книг способствовали тому, что Ломоносов стал крупнейшим ученым-энциклопедистом. Именно здесь тщательно изучает Ломоносов привезенный им из России трактат В. К. Тредиаковского «Новый и краткий способ к сложе­нию российских стихов».

Ломоносов вернулся в Россию в сентябре 1741 г. и был за­числен в штат Академии наук сначала адъюнктом (младшим научным сотрудником), а с 1745 г. — профессором (академиком). По возвращении в Россию Ломоносов развертывает бурную на­учную, организационную и литературную деятельность. Размах ее дал возможность Пушкину назвать Ломоносова «первым нашим университетом». В своих статьях, публичных выступлениях, в поэзии, которая была для него важным общественным делом, Ломоносов пропагандирует передовые достижения науки и техники, ведет яростную борьбу с засильем невежд, с реакционерами от науки, «недоброхотами» — Шумахером, Таубергом и др., с защитниками религиозного мировоззрения.

За двадцать три года работы в Академии Ломоносов смог создать основы отечественной науки. Вся его деятельность была направлена на развитие просвещения, на то, чтобы защитить труд Петра Великого, «чтобы выучились россияне, чтоб показали свое достоинство».

Многие крупнейшие начинания середины века в области просвещения связаны с именем Ломоносова. Он явился инициатором создания Московского университета — первого русского университета, проект которого был им составлен. Он был автором проекта реорганизации Академии наук, в которую стремился расчистить путь «россиянам», инициатором издания при Академии наук первого крупного научно-литературного журнала «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие», вышедшего в январе 1755 г., и начинателем многих иных славных дел. В своей многообразной деятельности Ломоносову приходилось преодолевать постоянные препятствия, он вынужден был обращаться с многочисленными просьбами, касающимися государственных нужд (создания химической лаборатории, завода цветных стекол и др.), проектов преобразования страны (письмо «О сохранении и размножении российского народа»),  к влиятельному вельможе И. И. Шувалову, фавориту Елизаветы Петровны. Несмотря на вынужденность подобных просьб, Ломоносов никогда не терял чувства собственного достоинства. А.С.Пушкин отмечал, что Ломоносов «не дорожил ни покровительством своих меценатов, ни своим благосостоянием, когда дело шло о его или о торжестве его любимых идей.

Послушайте,  как пишет он  этому самому Шувалову,  представителю муз, высокому своему патрону, который вздумал было над ним пошутить: «Я, ваше высокопревосходительство, не только у вельмож, но ниже у господа моего бога дураком не хочу».

Ломоносов скоропостижно скончался в самом зените славы. Весной 1765 он простудился, заболел воспалением легких и 4 (15) апреля умер. Похоронен Михаил Васильевич на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге.

Ломоносов-филолог
 

Труды Ломоносова в области филологии были направлены на решение  задачи упорядочения  и  развития  национального языка русской науки и литературы, на создание силлабо-тонической системы стиха.

Толчком к серьезным занятиям стиховедением послужило ознакомление Ломоносова с трактатом В.К.Тредиаковского «Новый и краткий способ…», экземпляр которого Ломоносов увез с собой в Германию и весь испещрил критическими пометками. Сходясь с Тредиаковским в главном, в утверждении, что принципы стихосложения должны вытекать из особенностей данного языка (у Ломоносова эта идея получает более ясное выражение), Ломоносов подвергает критике те элементы тонической системы стиха, разработанные Тредиаковским, которые, .по мнению Ломоносова,  не  соответствуют характеру русского языка и ограничивают возможности стихосложения.

Свою первую теоретическую работу, посвященную принципам стихосложения, — «Письмо о правилах российского стихотворства» (1739 г. — напечатано впервые в 1778 г.) — Ломоносов написал еще будучи в Германии. Трактат этот, необычайно интересный по содержанию и поэтическому материалу, был написан живым русским языком, почти лишенным славянизмов. Исходя из природных свойств русского языка, Ломоносов указывает ни удивительное ритмическое разнообразие: «В сокровищнице нашего языка имеем мы долгих и кратких речений (слов) неисчерпаемое богатство». Ломоносов доказал необходимость введения отвергаемых  Тредиаковским  трехсложных  стоп  (анапест,  дактиль, дактиль-хореические формы стиха), употребление которых значительно расширяло  ритмические  возможности стиха.  Эти «двоесложные» и  «троесложные» стопы, на которые впервые указал Ломоносов, широко привились в русской поэзии.

Далее, в отличие от Тредиаковского, Ломоносов показал, что тонический принцип должен  быть  распространен  на  все  стихи независимо от количества слогов, составляющих стиховую строку.

Наконец, отстаивая  право  пользоваться  в  стихах мужской  и женской рифмой равноправно (Тредиаковский оказывал предпочтение женской рифме, считая, что мужская дозволена  может быть только в сатирических стихах), Ломоносов пишет: «В нашем языке толь же довольно на последнем и третием, коль над предкончаемом слоге силу имеющих слов находится: то, для чего нам оное богатство пренебрегать, без всякия причины самовольную нищету терпеть и только однеми женскими побрякивать, а мужских бодрость и силу, тригласных устремление в высоту оставлять?»

Сняв ограничительные правила   Тредиаковского,   Ломоносов явился истинным создателем русского стихосложения. «Письмо о правилах российского стихотворства» было прислано Ломоносовым вместе с одой «На взятие Хотина». Ломоносов написал эту оду в соответствии со своими теоретическими положениями, написал ее ямбическим стихом, находя этот размер (четырехстопный ямб) наиболее удачным для оды, ибо строй этого метра «возносится снизу вверх» — от безударного к ударному слогу, создавая таким образом требуемое «великолепие».

Это «великолепие» было вызвано патриотическим пафосом победной оды, необходимостью запечатлеть величественную картину героики и торжества.

Отсюда и выбор жанра — торжественная ода, отсюда и высокий исполненных энергии и звучности стихов Ломоносова:

Не медь ли в чреве Этны ржет,
И с серою кипя, клокочет?
Не ад ли тяжки узы рвет
И челюсти разинуть хочет?
То род отверженный рабы,
В горах огнем наполнив рвы,
Металл и пламень в дол бросает,
Где в труд избранный наш народ
Среди врагов, среди болот,
Чрез быстрый ток на огнь дерзает.

В этой оде Ломоносов достигает того гармонического единства формы и содержания, которое дало возможность Белинскому именно с этой оды вести начало русской литературы.

Ломоносов на всем протяжении своего творчества уделял большое внимание проблеме художественной формы, которая не могла быть разрешена без создания национального литературного языка.  Национальную  культуру,  считал Ломоносов, должен  питать прежде всего тот источник, который заключен в знании народного языка и устной поэзии народа.

Не отрицал Ломоносов и необходимости использовании культуры передовых европейских стран. Еще в «Письме о правилах российского стихотворства» (1739)  Ломоносов  писал,  что русский литературный язык должен развиваться соответственно его национальному   складу,   но   не   в   отрыве   от   общечеловеческой культуры. Он выдвигает такие тезисы:  1) употребление и развитие языка должно покоиться на природном его свойстве, «а того, что ему весьма несвойственно, из других языков не вносить…»; 2) а то, что «способно», то как «собственное и природное употреблять  надлежит»;  3) «чтобы  ничего  неугодного  не  ввести, а хорошего не оставить, надобно смотреть,  кому и  в чем последовать».

В годы юности, живя на далеком Севере, Ломоносов хорошо знал «российский и словенский» языки, т.  е. русский народный разговорный язык и язык книжный,     церковнославянский. А. С. Пушкин писал, что Ломоносов спас русский язык от чуждых ему влияний и указал  единственный  правильный  путь для развития — путь   сближения   литературного языка с народным языком. «Слог его, ровный,  цветущий  и  живописный,  — писал Пушкин, — заемлет главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным ».

Русскому литературному языку до реформы Ломоносова была свойственна лексическая пестрота и грамматическая неупорядоченность. Наряду с варваризмами бытовали архаические формы церковнославянского языка, которые часто соседствовали со словами просторечными. Главная цель, которую поставил Ломоносов,— утвердить национальную самостоятельность русского языка на широкой народной основе. Он верил в огромные природные богатства и мощь родного слова, называя русский язык «сокровищницей». Это «природное изобилие» русского языка надо было привести в систему, научить его правильному употреблению.

«Я не могу довольно о том нарадоваться, что российский наш язык не токмо, — писал Ломоносов,— бодростью и героическим звоном греческому, латинскому и немецкому не уступает…»

Язык, которым Российская держава великой части света повелевает, по ея могуществу имеет природное изобилие, красоту и силу, чем ни единому европейскому языку не уступает» — этот гимн русскому языку содержится  в  «Риторике»,  написанной  в 1744 г., а затем переработанной и изданной в 1748 г.

«Риторика» — книга  по  теории  литературы,   руководство  к красноречию, в которой Ломоносов  теоретически  обосновывает поэтику классицизма. В «Риторике» Ломоносов утверждает, что научиться искусству красноречия можно, имея, во-первых, природные дарования,   «второе  наука,  третие  подражание  авторов, четвертое упражнение в сочинении, пятое знание других наук».

Настаивая особенно на подражании авторам в «красноречии славным», образцы произведений которых приводятся в «Риторике», Ломоносов придает большое значение регламентации творческого процесса, знанию «правил», проявляет большую заботу о расположении материала, что обусловлено требованиями рационалистического  искусства,  следованию определенным эстетическим принципам, характерным для  классицизма.  Вместе с тем, решая вопросы  художественной  формы,  Ломоносов  напоминает авторам о необходимости следовать идеям и  «оные изображать ясно».

Появление «Риторики» было большим и важным событием. В ней Ломоносов поставил проблемы, связанные с разработкой художественной формы и развитием литературного языка,  изложил свои взгляды на литературу, неотъемлемой частью которой он считал способность в слушателях и читателях «страсть возбудить». Этому «возбуждению страстей» должны были способствовать определенные, приводимые Ломоносовым в «Риторике» стилистические средства.

В 1757  г.  вышло  собрание  сочинений  Ломоносова.  Вместо введения к собранию сочинений Ломоносов написал небольшой трактат «Предисловие  о  пользе  книг  церковных  в  российском языке», сыгравший  исключительную  роль  в  развитии  русского литературного языка.   Говоря   о   значении   церковнославянского языка, в котором он видит один из источников обогащения русского литературного языка, Ломоносов  определяет границы его использования   и   выступает   против   засорения   русского   языка иностранными словами.  «Старательным и осторожным употреблением сродного нам коренного славянского языка, — пишет Ломоносов, — купно  с  российским,   отвратятся  дикие   и  странные слова, нелепости, входящие к нам из чужих языков».

Исторической задачей,  выполненной  Ломоносовым,  явилось сближение книжной речи и просторечия в один цельный общедоступный язык.

Все слова российского языка Ломоносов делит на три рода «речений». К первому роду «речений» он относит слова, которые употребляются и «у древних славян», и «ныне у россиян». Примером могут служить такие слова, как «Бог», «слава», «рука», «ныне», «почитаю» и др. Ко второму роду «речений» отно­сятся слова церковнославянские, малоупотребительные, но понятные всем грамотным людям. Например: «господень», «взываю», «отверзаю». К третьему роду — слова исконно русского живого языка, которых нет в церковных книгах: «ручей», «говорю», «пока», «которой», «лишь». Особую подгруппу составляют низкие слова, простонародные. Ломоносов выбрасывает из языка архаизмы, «обветшалые речения» и варваризмы, т. е. слова, без нужды заимствованные из иностранного языка.

Соответственно этим трем родам «речений», т. е. трем группам слов, Ломоносов устанавливает три «штиля» (словарноречевых строя): высокий, посредственный (средний) и низкий.

К высокому стилю относятся слова первого и второго рода, т. е. слова, употребляемые и в церковнославянском, и в русском языке.

Средний стиль образуют слова первого и третьего рода (слова, «больше в российском языке употребительные»). В среднем стиле допустимо в отдельных случаях употребление слов второго рода, но Ломоносов тут же предупреждает, что делать это надо «с великою осторожностью, чтобы слог не казался надутым». Можно допустить и употребление простонародных, «низких слов», но так, «чтобы не опуститься в подлость».

Наконец,  низкий стиль состоит из слов, употребительных в третьем роде, которые могут быть смешаны со словами среднего рода «речений».

Далее Ломоносов указал, что стилистическое многообразие русских слов дает возможность творить в разных жанрах. В основу разработанной Ломоносовым жанровой иерархии положена теория трех «штилей».

Высоким стилем Ломоносов рекомендует писать «героические поэмы, оды, прозаические речи о важных материях», средним стилем следует писать театральные сочинения, однако в тех случаях, когда в пьесах «потребно отразить геройство и высокие мысли», можно обратиться к высокому стилю. Средним стилем кроме театральных сочинений разрешается писать сатиры, эклоги, элегии, стихотворные дружеские послания, ученые сочинения.

Низкий стиль употребим в комедиях, эпиграммах, песнях, прозаических дружеских письмах.

Известно, что теория трех стилей не была придумана Ломо­носовым, о ней говорилось еще в античных поэтиках и старых славянских риториках и поэтиках XVII— XVIII вв. Ломоносов воспользовался этой теорией как «удобной рамкой для схематического разграничения основных стилистических контекстов русского разговорного языка».

Стилистические задачи изучения русского языка в понимании Ломоносова «не исчерпываются описанием его функциональных разновидностей». Ломоносов хорошо знал, что все богатство, все выразительные средства русского языка не вмещаются в границы трех стилей. Исходя из этого, часть современных исследователей считает целесообразным говорить о стилистической теории Ломоносова, а не о теории трех «штилей».

Явившись истинным «насадителем российского слова» (Радищев), Ломоносов (и в этом историческое значение реформы) создал единый литературный язык, внес порядок в существовавшее до его реформы беспорядочное смешение церковнославянского, русского языка с заимствованными словами. Огромное значение теории трех «штилей» состоит и в том, что она положила начало осознанию языка с точки зрения той эстетической роли, которую язык призван выполнять в произведениях искусства. Ломоносовская теория требовала соответствия между эмоциональной окраской слова и его смысловым значением. Поэты должны употреблять слова по «достоинству предлагаемой материи».

«Трактат Ломоносова, строго регламентировавший речевой строй отдельных литературных жанров, имел большое значение в утверждении русского классицизма. Творчество самого Ломоносова было полностью подчинено этой регламентации».

Ломоносов дал в своем творчестве образцы этих жанров и стилей. Будучи прежде всего создателем жанра оды, Ломоносов написал и две трагедии — «Тамира и Селим» и «Демафонт». «Тамира и Селим» была написана по мотивам повести о Мамаевом побоище, трагедия «Демафонт» построена на античном сюжете. Написанные по правилам классицизма, трагедии эти уступали в художественности трагедиям Сумарокова и занимали незначительное место в поэтической практике Ломоносова.

Борясь за утверждение национального словарного состава русского языка, Ломоносов стремится упорядочить его грамматический строй. Этому была посвящена вышедшая в 1757 г. «Российская грамматика», явившаяся первым научным исследованием живого русского языка. Здесь Ломоносов поставил своей целью показать, «как говорить и писать чисто российским языком по лутчему рассудительному его употреблению».

Все филологические труды Ломоносова способствовали построению русской национальной культуры и имели огромное значение для последующего развития русской литературы.

Поэзия Ломоносова
 

М. В. Ломоносов был первым русским поэтом, произведения которого и по своему идейному содержанию и по форме явились выражением национального самосознания. Он первым открыл те стороны поэзии, которые впоследствии получили дальнейшее раз­витие в творчестве передовых писателей: гражданственность и оптимизм, интерес к историческому прошлому России и вера в ее светлое будущее. Поэт-просветитель, Ломоносов, как и его предшественник Кантемир, видел в поэтической деятельности средство гражданского воспитания, средство воздействия на об­щество. Ломоносов вошел в литературу с высокой гражданской и общественной темой. Историческая обстановка, в которой действовал Ломоносов, несколько изменилась. Если сатиры Кантемира появились в годы послепетровской реакции и Кантемир силой обличения, силой отрицательного примера воздействовал на гражданское воспитание общества, то Ломоносов писал в период «просвещенного абсолютизма», в елизаветинское время. Его поэтическая задача была подсказана самим процессом историческо­го развития — прославить силу и внешнеполитическую мощь русского национального государства, прославить дела Петра, начертать дальнейший путь развития отечественной науки и культуры. Эти задачи обусловили героический жизнеутверждающий пафос поэзии Ломоносова, которая была определена Белинским «как идеальная», «риторическая».

Белинский писал, что в лице Ломоносова русская поэзия «обнаружила стремление к идеалу, поняла себя как оракула жизни высшей, выспренней, как глашатая всего высокого и великого».

Своеобразие тематики поэзии Ломоносова обусловливалось тем, что поэзия была для него частью его общепросветительской деятельности. Начав за границей писать легкие интимно-лирические стихотворения в духе ранней немецкой анакреонтики, Ломоносов скоро приходит к гражданским стихам, к поэзии больших государственных тем. И это связано с полем деятельности, которое открылось перед ним по возвращении в Россию с осознанием Ломоносовым высокого общественного долга поэта.

Особенно ярко гражданские мотивы поэзии Ломоносова прозвучали в цикле стихотворений «Разговор с Анакреоном». Это своеобразное произведение было написано в последние годы его творчества. Оно состоит из четырех пар стихотворений. Вначале Ломоносов дает перевод оды Анакреонта (I, XXII, XI и XXVIII), затем свой стихотворный ответ, снова перевод Анакреонта и ответ Ломоносова, в котором он развивает свои гражданские взгляды. «Разговор» полемичен. В ответах Ломоносова Анакреонту звучит ясное понимание задач поэзии, которая осознавалась им прежде всего как выполнение гражданского долга.

Легкая лирика, «анакреонтика» (по имени древнегреческого поэта Анакреонта, в транскрипции Ломоносова — Анакреон) воспевала частную жизнь, житейские радости, любовь и вино. Она была далека от насущных государственных, общественных важных дел. Анакреонт говорит о том, что его гусли поют только любовь и он отказывается воспевать героев. Ломоносов отвечает певцу любви и беззаветных радостей:

Мне струны поневоле
Звучат геройский шум.
Не возмущайте боле,
Любовны мысли, ум;
Хоть нежности сердечной
В любви я не лишен,
Героев славой вечной
Я больше восхищен.

В третьей паре стихов на воспевание Анакреонтом веселья старичка, не желающего ни о чем тужить, Ломоносов отвечает примером другой жизни, жизни республиканца Катона:

Ты жизнь употреблял как временну утеху,
Он жизнь пренебрегал к республики успеху...

И хотя Ломоносов отказывается судить («Умнее кто из вас, другой будь в том судья»), тем не менее ясно, что предпочтение он отдает последовательности республиканца Катона. И особенно знаменательна последняя, четвертая пара стихов, в которой отчетливо выступает гражданский идеал поэта. Анакреонт в своей оде (XXVIII) просит живописца написать портрет возлюбленной и тут же дает словесное изображение портрета:

Дай из роз в лице ей крови
И как снег представь белу,
Проведи дугами брови
По высокому челу...

Ломоносов,   отвечая  Анакреонту,   обращается  к  «мастеру  в живопистве  первому»  с  просьбой  изобразить его,  Ломоносова, «возлюбленную мать» Россию. Россия предстает исполненная духовных и физических сил, воплощением природных богатств:

Изобрази ей возраст зрелой,
И вид в довольствии веселой,
Отрады ясность по челу
И вознесенную главу...

Вот символический образ могущества России:

Возвысь сосцы, млеком обильны,
И чтоб созревша красота
Являла мышцы, руки сильны,
И полны живости уста
В беседе важность обещали...

Всем   строем   своего   стихотворения  Ломоносов  утверждал гражданственность поэзии. Задачи, которые ставил перед поэзией Ломоносов, требовали постановки проблем, имеющих важное государственное значение, и этому как нельзя лучше соответствовал избранный им жанр оды. Он писал свои торжественные оды с 1739 по  1764 г. и написал 20 од.

Ода — это обширное стихотворение, состоящее из многих строф, причем каждая строфа также обширна (по 10 стихов). В оде соединялись воедино лирика и публицистика, необходимые для выражения общегосударственных идей. Каждая из ломоносовских од была своеобразной поэтической декларацией, идейно насыщенной и политически направленной. Она вмещала несколько тем, в целом дававших поэтическое обобщение и обозрение задач, стоявших перед страной. Оды Ломоносова пронизаны пафосом Родины, зовущей к труду, к расцвету науки, верному слу­жению отчизне.

«Рачения и трудов...— писал Ломоносов,— требует пространная и изобильная Россия. Мне кажется, я слышу, что она и сынам своим вещает: простирайте надежду и руки ваши в мое недро и не мыслите, что искание ваше будет тщетно».

Специфическая  тематика од,  их устойчивая  строфика — десять стихов четырехстопного ямба, своеобразный величественный и напряженный стиль — все это было оригинальным созданием Ломоносова.

Основной период творчества Ломоносова совпал с царствованием Елизаветы Петровны, которой он посвятил много восторженных похвал, но похвалы эти были прежде всего гимном русской  петровской  государственности  в  лице  ее  главы — дочери Петра.

Идея просвещенного абсолютизма была основой политического мышления Ломоносова. Считая, как это свойственно было первым русским просветителям, что монарх стоит выше заинтересованности в делах любой из социальных групп, что он свободен в своих действиях, Ломоносов видел в монархе того, кто способен разумом, облеченным властью, понять подлинные задачи государства, понять, в чем благо всего народа, и обеспечить государству прогресс и благосостояние. Вера эта покоилась на примере деятельности Петра I, наследницей которого он хотел видеть Елизавету. Но так как жизнь разбивала надежды Ломоносова, он писал в своих одах о той просвещенной власти и о тех преобразованиях в России, о которых мечтал.

Ломоносов превратил роль придворного поэта в роль просветителя, писавшего о России, просвещенном монархе, мирном труде, расцвете русской науки и художеств. Его оды были своеобразной программой общественно-политической и культурной жизни России. В них в художественно-публицистической форме излагались проекты, касающиеся ее внутреннего и внешнего устройства.

Для выражения этой программы Ломоносов нашел соответствующие композиционно-стилистические средства, с помощью которых он достигал эмоциональной силы воздействия.

Еще предшественниками Ломоносова Тредиаковским и Сумароковым в одах 30-х годов были выработаны идейно-тематические и композиционные принципы русской торжественной оды. Ода обычно адресовалась монарху, похвалы деятельности которо­го сопровождались изложением важнейших государственных за­дач, решение которых было необходимо для блага и прогресса страны. Причем образ монарха не нес в себе каких-либо кон­кретных, индивидуальных черт. У поэтов-классицистов образ не стал еще формой отражения жизни, он служил лишь маской для выражения их абстрактных идей. В монархе воплощалась идея просвещенной власти, которая, подавляя в себе личное, действо­вала разумно в интересах общего, в интересах государства.

В отличие от предшественников Ломоносов в своих одах расширил охват событий, проблем, смело начертал перспективы, дальнейшего развития России, сделав оду удивительно емкой и многообразной по своему содержанию. Ломоносов впервые, ос­новываясь на неограниченных возможностях русского языка, вы­работал стилистические средства, способные передать самые разные мысли и чувства, преодолев художественное несовершенство од Тредиаковского и Сумарокова. Ломоносовская ода своей торжественной похвалой, своим восторгом, «парением» должна была «заразить» читателя эмоционально.

Будучи убежденным защитником «заветов» Петра, Ломоносов под этим влиянием создавал и образ Елизаветы Петровны, идеализируя ее, изображая покровительницей наук и искусств, насадительницей просвещения:

Молчите, пламенные звуки,
И колебать престаньте свет;
Здесь в мире расширять науки
Изволила Елисавет.

И это об императрице, отличавшейся праздностью, скучавшей во время ученых бесед, которым она предпочитала развлечения, балы.

С воцарением Елизаветы Петровны, писал Ломоносов, «Рос­сия зрит конец бедам», ибо Елизавета — наследница дел Петра:

Кому возможно описать
Твои доброты все подробну?
Как разве только указать
В Петре природу в том подобну.

В глазах Ломоносова Петр — создатель новой России, ее национальный герой, неустанный труженик, просветитель. Образ Петра, начиная с «Оды на взятие Хотина», появляется в каждой новой оде, неизменно обогащая ее содержание. Достоинство монархов измеряется тем, насколько их деятельность приближается к деятельности Петра:

Он жив, во все страны взирает,
Свою Россию обновляет,
Полки, законы, корабли
Сам строит, правит и предводит,
Натуру духом превосходит —
Герой в морях и на земли

(Ода  1757 г.)

В оде 1752 г. Ломоносов говорит о том, что Петр «свет открыл России всей», в оде 1761 г.— видит в Петре «защитника, отца, героя».

Гимном славы Петру должна была стать эпическая поэма «Петр Великий», из которой он написал только две песни (задумано было двадцать четыре). Но и из написанного ясно выступает замысел поэмы и облик ее героя. Петр в поэме Ломоносова — «строитель, плаватель, в полях, морях герой». Монументальный образ Петра повлиял на изображение Петра I А. С. Пушкиным в «Стансах» (1826), «Полтаве» (1828), «Медном всаднике» (1833).  Поэма Ломоносова целиком обращена к современности.

Основная тема двух песен, написанных Ломоносовым, — не­устанная борьба, которую ведет Петр с внешними и внутренними врагами, препятствующими грандиозным преобразованиям в стране. Изображая борьбу Петра с оплотом невежества — расколом, Ломоносов подразумевает и собственную борьбу с реакционным духовенством. Наиболее сложными врагами, по мысли Ломоносова, являются враги внутренние. В поэме Ломоносов говорит и о военной мощи России как залоге процветания в стране наук и искусств. Поэма названа героической и написана по традиционному плану, характерному для поэм классицизма: «пою» вначале, обращение к музам, мифологические образы, торжественный александрийский стих. В поэме Ломоносова сильна лирическая струя, вызванная личным восторженным чувством к Петру, лиричность проявилась и в тех местах, где поэт описывает родные двинские острова, где он еще в детстве слышал предание о своем герое.

Величие Петра, величие просвещенного монарха олицетворялось для Ломоносова с величием России, о славе и пользе которой он не уставал писать. Россия выступает у него в образе матери-родины, «небу равной» России. Прославляя военную мощь России, необходимую для упрочения ее государственной независимости, Ломоносов осуждает «губительные брани», воспевая мир и тишину. Воспевая победы русских, поэт подчеркивает, что русские обнажили «праведный меч», что они хотят «войнами укротить войну». Знаменательна «Надпись на иллуминацию», написанная Ломоносовым в  1748 г.:

Российска тишина пределы превосходит
И льет избыток свой в окрестные страны:
Воюет воинство Твое против войны;
Оружие Твое Европе мир приводит.

Теме «тишины», при которой только и возможно достичь расцвета в науке, культуре, посвящена замечательная ода Ломоносова «Ода на день восшествия на престол Елизаветы Петровны» (1747):

Царей и царств земных отрада,
Возлюбленная тишина,
Блаженство сел, градов ограда,
Коль ты полезна и красна!

Понимая, что существующая власть далека от идеала просве­щенного монарха, Ломоносов наполняет свои оды своеобразными «уроками» и «наказами» царям, которые были характерны для писателей-классицистов, веривших в силу слова, способного воз­действовать на разум правителей. Обращаясь к ним, Ломоносов писал:

Храните праведны заслуги
И милуйте сирот и вдов...
Давайте страждущим отраду,
Трудам законную награду..

(Ода  1757 г.)

Законы нарушать святые
От буйности блюдитесь вы
И подданных не презирайте,
Но их пороки исправляйте
Ученьем, милостью, трудом.

(Ода  1762 г.)

Ломоносов пишет о России, Петре, русском народе и русской природе, о торжестве человеческого разума. Величие России — в ее безмерных пространствах (моря, реки, недра, леса) и в людях русских, о которых он пишет с наибольшей искренностью и воо­душевлением. Картину будущих грандиозных научных открытий начертал Ломоносов в оде 1750 г., которая начинается словами «Какую радость ощущаю...», передающими восторженное одушевление поэта, предвидящего славное будущее Родины. Он обращается к молодым ученым с призывом исследовать то, что еще никем не исследовано и не открыто:

Везде исследуйте всечасно,
Что есть велико и прекрасно,
Чего еще не видел свет...

В этой и других его одах воплощается мечта поэта о техниче­ском прогрессе России.

Он пишет о развитии механики, о возникновении каналов, которые соединят моря, о развитии и такой науки, как метеоро­логия (наука «легких метеоров»), которая особенно важна в сельском хозяйстве, «чтоб ратай мог избрати время, когда земли поверить семя». Он обращается к химии, астрономии, географии, к наукам, которые также должны прославить отечество.
 

Ломоносов-журналист
 

М. В. Ломоносов — ученый-энциклопедист, поэт, просвети­тель — оставил заметный след и в области журналистики. Заботясь о развитии русского просвещения, Ломоносов понимал, какую большую роль в распространении и пропаганде научных знаний, в развитии русской культуры играет журналистика. Вскоре после смерти Петра I, в июле 1727 г., первая русская газета «Ведомости» перестала существовать. Ей на смену пришло издание «Санкт-Петербургских ведомостей» при Академии наук — газеты, которая, как и «Ведомости», была правительственным органом, содержавшим по-прежнему иностранную информацию (известия из Берлина, Вены, Парижа и других европейских городов) и хронику русской, преимущественно официальной жизни. Первым редактором обновленной газеты был Г. Ф. Миллер, приехавший из Германии в Россию в 1725 г. Газета выходила регулярно 2 раза в неделю. Уже с 1728 по 1742 г. при «Санкт-Петербургских ведомостях» выходят приложения «Исторические, генеалогические и географические при­мечания» объемом от 4 до 8 страниц в восьмую долю листа. Вскоре «Примечания» приобретают самостоятельный характер и становятся первым русским научно-популярным журналом. Отличаясь разнообразным содержанием (статьи на естественнонаучные темы, статьи по искусству, литературе и др.), «Примечания» пользовались успехом и способствовали расширению кругозора читателя. Научный уровень «Примечаний» высок, их составляли часто крупнейшие ученые в своей области, такие как Л. Эйлер, Г. Рихман, Г. Крафт и др. В этом журнале в 1741 г. по возвращении из-за границы сотрудничает Ломоносов как переводчик и автор. Здесь были опубликованы три оды Ломоносова.

Позже, в мае 1748 г., Ломоносову было поручено Академией редактирование «Санкт-Петербургских ведомостей» (Ломоносов осуществлял руководство постоянными сотрудниками, переводившими и подбиравшими материал из иностранных газет). Однако Ломоносов как редактор был ограничен в своих возможностях, так как данная ему инструкция предписывала: «В писании от всякого умствования и предосудительных экспрессий удерживаться».

Благодаря инициативе и энергии Ломоносова в январе 1755 г. стал издаваться при Академии наук первый крупный научно-литературный журнал «Ежемесячные сочинения,  к пользе и увеселению служащие», издатели которого обязывались публиковать «сочинения,  какие только обществу полезны  могут быть». Журнал стал  выходить 2000-м тиражом (12  раз  в  год).  Однако уже с 1758 г. тираж уменьшился до 1200, так как прежний тираж не расходился. Журнал был предназначен для широкого читателя. На виньетке, открывавшей каждый полугодовой номер, значился де виз: «Для всех».

Одним из требований, выдвигаемых к авторам статей,  было требование  ясности  и доступности:   «Ибо  мы  за  правило  себе приняли писать таким образом, чтоб всякий, какого бы кто звания или понятия не был, мог разуметь предлагаемые материи».

Это был интереснейший научно-популярный журнал, в котором публиковались материалы официально-политического характера, статьи о разных отраслях науки, сочинения древних и современных писателей.

На страницах журнала велась пропаганда науки и борьба с невежеством, суевериями. В журнале предполагалось «исключить все из журнала статьи богословские и вообще все, касающиеся до веры...». «Ежемесячные сочинения» заполнялись переводными материалами, научными и литературными (здесь были, в частности, напечатаны философские повести Вольтера «Задиг», «Микромегас»).

В журнале печатались многие  крупные  русские писатели  и ученые: В.К. Тредиаковский, А. П. Сумароков,  И. П. Елагин, экономист П.И. Рычков. Ломоносов мало выступал на его стра­ницах в силу серьезных разногласий с редактором журнала историком Миллером. Статьи на экономические темы поднимали вопросы о мануфактурах, ремеслах, купечестве. Большое место от­водилось статьям  по  истории, с которыми  особенно  часто выступал Миллер. Одна из статей, «Опыт новейшая истории о России», печатавшаяся в трех книжках журнала за 1762 г., вызвала резкую критику Ломоносова. Несмотря на использование первоисточников, тщательное изучение разнообразных материалов, работа Миллера имела все недостатки старых исторических трудов: обилие частностей, неумение найти генеральные линии в развитии событий, пренебрежение к философии, истории. Ломоносов писал о том, что Миллер «больше всего высматривает пятна на одежде российского тела, проходя многие истинные ее украшения». Он выступал против искажения Миллером русской истории, его пренебрежительно-высокомерного отношения к рус­скому народу.

Среди литературных работ, печатавшихся в журнале, следует назвать опубликованные в 1755 г. статью В. Тредиаковского «О древнем, среднем и новом стихотворении российском» и две статьи анонимные: «О качествах стихотворца рассуждение» и «Рассуждение о начале стихотворства». Статьи поднимали важ­ные теоретические вопросы русского стихосложения и вместе с тем отражали литературную полемику того времени.

Особое место в истории журналистики принадлежит полеми­ческой статье М. В. Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии». Непосредственным поводом к написанию статьи послужила необходимость ответить немецкому рецензенту, подвергнувшему в 1752 г. в лейпцигском журнале необоснованной критике разработанную Ломоносовым теорию теплоты («О причине теплоты и стужи»). В 1754 г. с критикой теории теплоты выступил и «Гамбургский корреспондент».

При Академии наук с 1727 г. выходил научный журнал на латинском языке «Комментарии», в котором публиковались пол­ностью или частично научные работы. С выходом в 1750 г. «Новых комментариев» публикуемые работы часто получали оценку в заграничных журналах. Иностранные рецензенты, весьма благосклонно относившиеся к работам, напечатанным в научных журналах Академии наук, постоянно подвергали критике научные труды Ломоносова, которые делали его первооткрывателем в ря­де областей науки. Преднамеренность их оценок была очевидной.

Ломоносов взялся отвечать заграничным оппонентам, в утверждениях которых он увидел беспринципность и недобросовестность, пагубную для выявления научных истин.

Статья была написана по-латыни в 1754 г., а через год опубликована на французском языке в амстердамском журнале «Nouvelle Bibliotheque Germanique».

Статья была переслана Ломоносовым известному немецкому ученому Эйлеру, высоко ценившему научные труды Ломоносова, который и передал ее для опубликования. Статья была напечатана (по желанию автора) без подписи. Ломоносов не ограничивается полемикой только по научным вопросам, он поднимает ряд принципиальных проблем, касающихся прав и обязанностей журналистов вообще.

«Силы и добрая воля — вот что от них требуется. Силы — чтобы основательно и со знанием дела обсуждать те многочисленные и разнообразные вопросы, которые входят в их план; воля — для того, чтобы иметь в виду одну только истину, не делать никаких уступок ни предубеждению, ни страсти». Требуемых качеств Ломоносов не находит у европейских журналистов. Журналист образованный, проницательный, справедливый и скромный стал своего рода фениксом. Ломоносов полемично и темпераментно доказывает невежество «рецензента» и неспособность его понять новую теорию. Недобросовестные приемы критики способствуют искажению мысли ученого, емуприписывают невежественные суждения.

В заключение статьи Ломоносов излагает свои знаменитые семь правил, которые следует «затвердить как лейпцигскому журналисту, так и всем подобным ему».

Во-первых, Ломоносов считает, что журналист должен взвесить свои силы, способен ли он «уметь схватить новое и существенное в сочинениях, принадлежащих иногда людям самым гениальным».

Второе правило: «Чтобы быть в состоянии произвести приговор искренний и справедливый, надобно освободить свой ум от всякого предрассудка, от всякого предубеждения...»

Третье: журналист должен уметь аргументировать свои возражения, «он должен неоднократно взвесить то, что намерен сказать для того, чтоб быть в состоянии оправдать свои слова, если в том встретиться надобность».

Далее: «Журналист не должен торопиться порицать гипотезы. Они позволительны в предметах философских, и это даже единственный путь, которым величайшие люди умели открыть истин самые важные». 

«Особенно же пусть журналист запомнит, что всего бесчестнее для него красть у кого-либо из своих собратьев высказываемые мысли и суждения и присваивать их себе, как будто бы он сам придумал их!»

Ломоносов пишет, что одни сомнения и вопросы не дают журналисту права осуждать сочинение и он не должен считать, «что непонятное и необъяснимое для него, таково же и для автора...».

Последнее, седьмое правило говорит о том, что журналист «никогда не должен иметь слишком высокого мнения о своем превосходстве, о своем авторитете и о достоинстве своих суждений».

Из этих правил, изложенных Ломоносовым, вырисовывается нравственный облик истинного, серьезного журналиста.

О роли Ломоносова в истории русской литературы Белинский писал: «С Ломоносова начинается наша литература: он был ее отцом и пестуном; он был ее Петром Великим».

Огромное влияние Ломоносова на русскую литературу и культуру отмечали неоднократно Радищев и Пушкин, высоко це­нившие сделанное Ломоносовым. Сам поэт понимал свое высокое назначение и, переводя строки из знаменитой оды Горация, предваряя Державина и Пушкина, писал:

Я знак бессмертия себе воздвигнул
Превыше пирамид и крепче меди,
Что бурный Аквилон сотреть не может
Ни множество веков, ни една древность.
Не вовсе я умру, но смерть оставит
Велику часть мою, как жизнь скончаю.
Я буду возрастать повсюду славой,
Пока великий Рим владеет светом.

Знаменательны отсутствующие в подлиннике слова Ломоносова о его крестьянском происхождении, которым постоянно корили великого ученого недруги:

Отечество мое молчать не будет,
Что мне беззнатный род препятством не был.

Он был первым русским поэтом, «неподражаемый, бессмерт­ный Ломоносов» (Державин), произведения которого и по своему языку, и по идейному содержанию явились выражением нацио­нального самосознания.

В национально-патриотическом пафосе творчества Ломоносо­ва проявились самобытные, положительные стороны русского классицизма.

Литературно-критические статьи М.Ломоносова

Стихотворения и оды М.Ломоносова

Источник: «Русская литература и журналистика XVIII века». / Татаринова Л.Е. – М.: "Проспект", 2006 г.