|
—
(восклицания, обращения,
риторические вопросы)
—- образно-стилистические средства,
широко используемые в поэтической
речи.
Еще в древности восклицания,
обращения, риторические вопросы (то
есть вопросы, не адресованные
конкретному лицу и поэтому не
требующие ответа) были средствами
украшения речи ораторов,
придававшими ей убедительность и
эмоциональную яркость. Восклицания,
обращения и риторические вопросы
отражают весь спектр настроений,
переживаний, раздумий русских
поэтов: от негодования и страстного
обличения до нежности и меланхолии.
Приведем примеры из поэзии
А.С.Пушкина.
1) восклицания:
О стыд! о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
(«Вольность»)
Бог помочь вам, друзья мои,
В заботах жизни, царской службы,
И на пирах разгульной дружбы,
И в сладких таинствах любви!
(«19 октября 1827»)
2)
обращения:
Мой друг,
отчизне посвятим
Души прекрасные порывы!
Товарищ, верь: взойдет она,
Звезда пленительного счастья...
(«К Чаадаеву»)
Прощай, свободная стихия!
(«К морю»)
О муза пламенной сатиры
Приди на мой призывный клич!
(«О муза пламенной сатиры!»)
3) риторические вопросы:
Кому ж из нас под старость день
Лицея
Торжествовать придется одному?
(«19 октября»)
Сколько их! куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
(«Бесы»)
И жив ли тот, и та жива ли?
И где теперь их уголок?
Или уже они увяли,
Как сей неведомый цветок?
(«Цветок»)
Нередко интонационные приемы
дополняют друг друга, передавая
смену чувств и настроений поэта.
Например, стихотворение А.С.Пушкина
«Деревня» начинается с
обращения-приветствия:
«Приветствую тебя, пустынный
уголок...». Затем, после
идиллической картины деревенской
жизни, следует обращение-восклицание
«Оракулы веков, здесь вопрошаю
вас!». В деревенском уединении
поэту слышнее «отрадный глас»
мудрецов и мыслителей прошлого. Их
«творческие думы» не просто
умиротворяют поэта, но помогают
понять, что деревня — это не только
«приют спокойствия, трудов и
вдохновенья» и своеобразный рабочий
«кабинет» поэта-романтика. Это
место, где правит «Барство дикое»,
«на пагубу людей избранное Судьбой»,
и стонет покорное ему «Рабство
тощее».
Во второй части «Деревни»
размеренные, философские интонации
исчезают — их место занимают гнев,
негодование, возмущение. Перед нами
уже не поэт-философ, а
оратор-трибун, требующий
справедливости и свободы.
Завершается стихотворение сплавом из
восклицаний, риторических вопросов и
обращения:
О, если б голос мой умел сердца
тревожить!
Почто в груди моей горит бесплодный
жар
И не дан мне судьбой Витийства
грозный дар?
Увижу ль, о друзья! народ
неугнетенный
И Рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством Свободы
просвещенной
Взойдет ли наконец прекрасная Заря?
Поэт говорит о своем понимании
поэтического творчества («витийства
грозный дар»), сожалея о том, что
его голос недостаточно громок и
силен, чтобы «сердца тревожить».
Главная мысль стихотворения выражена
в завершающем его риторическом
вопросе: поэт высказывает свое
заветное желание — увидеть над
отечеством «прекрасную Зарю»
«Свободы просвещенной».
Сложность чувств автора
стихотворения передается именно
интонационно-синтаксическими
средствами. Страсть и мука слышатся
в возгласе «О, если б голос мой
умел сердца тревожить!» , горечь
и предупреждение деревенским тиранам
угадываются в риторическом вопросе:
«Почто в груди моей горит
бесплодный жар / И не дан мне
судьбой Витийства грозный дар?».
Совершенно особое место в
стихотворении занимает бурный
финальный аккорд — последний
риторический вопрос, в котором
слились ожидание, надежда,
неуверенность и столь характерное
для Пушкина обращение к друзьям,
единомышленникам («о друзья!»).
Есть в этом вопросе и скрытое
обращение к мудрому царю, который,
признав над собой власть закона (см.
оду «Вольность»), должен отменить
рабство и в русской деревне. |
