|
—
(от древнегреч.
epigramma
— надпись) — один из
самых распространенных в русской
поэзии сатирических жанров. Это
короткое стихотворение (иногда
двустишие), пристрастно и зло
высмеивающее какое-либо лицо или
общественное явление.
В
древнегреческой поэзии эпиграммами
первоначально называли краткие
стихотворные надписи самого
различного характера. Современное
понимание этого жанра восходит к
сатирическим эпиграммам римских
поэтов Ювенала и Марциала. Именно
эпиграммы имел в виду А.С.Пушкин,
называя сатиру «Ювеналовым бичом».
Для эпиграмм
характерна не только краткость,
афористичность, но и открытая
субъективность, личное отношение
поэта к предмету осмеяния. Человек
или общественное явление предстают в
неожиданном ракурсе. Например, в
пушкинской эпиграмме на Александра
I
облик царя-самодержца
меняется, отражая смену его
общественно-политических ролей. Но в
любой роли царь обнаруживает свое
ничтожество. Сначала это трусливый
капитан, затем «фрунтовый
профессор», геройствующий на плацу
во время парадов, и, наконец,
«коллежский асессор», сменивший
военный мундир на чиновничий:
Воспитанный под барабаном,
Наш царь лихим был капитаном:
Под Австерлицем он бежал,
В двенадцатом году дрожал,
Зато был фрунтовый профессор!
Но фрунт герою надоел —
Теперь коллежский он асессор
По части иностранных дел!
Поэт,
как этого требует жанр, создает
словесное подобие карикатуры,
отбрасывая малосущественные детали и
подчеркивая, заостряя то, что
кажется ему наиболее важным.
В
эпиграммах широко используется
смысловой «сдвиг», позволяющий поэту
не только выявить комические
противоречия в объекте насмешки, но
и показать абсурдность,
бессмысленность самого его
существования. В эпиграмме
А.С.Пушкина на критика, «шута
нарядного», осмелившегося судить о
личных качествах поэта, обыгрывается
смысл слов «пустой» и «полный».
Критик измерен той же меркой, какую
он приложил к поэту:
«Хоть,
впрочем, он поэт изрядный,
Эмилий человек пустой».
— «Да ты чем полон, шут нарядный?
А, понимаю: сам собой;
Ты полон дряни, милый мой!»
Критическое суждение не просто
отвергается, но и обессмысливается,
становится абсурдным: о «пустоте»
судит дрянь, гордая своей
«полнотой». А «пустота» поэта
превращается в иное, положительное,
качество — в свободу от дряни,
которой наполнен его критик.
Тематический диапазон эпиграмм
необычайно широк. Объектами осмеяния
могут стать и отдельные качества
человека, и события общественной
жизни. Все зависит от цели поэта:
ведь эпиграмма и «жалит», и
«убивает», она может быть
добродушно-язвительной или
беспощадно-злой.
В.Л.Пушкин, например, посылает
стрелу своей эпиграммы в некоего
Маркела — олицетворение злобы,
человека недоброжелательного,
«ядовитого»:
Змея
ужалила Маркела.
— Он умер? Нет, змея,
напротив, околела. |
