Журнально-публицистическая деятельность Виссариона Григорьевича Белинского была многоплановой и явилась значительным вкладом в историю отечественной журналистики. Он был непревзойденным публицистом, умевшим под покровом литературной критики, в условиях жестокой цензуры поставить на обсуждение самые острые, злободневные проблемы общественного развития. Его обзоры литературы стали не только теоретическим исследованием литературного процесса, они фиксировали и направляли отечественную общественную мысль, а благодаря глубокому философскому обоснованию образовали и воспитали целое поколение русской интеллигенции. В.Г.Белинскому принадлежит также огромная заслуга в теоретическом осмыслении задач и роли журналистики в обществе.

Журналистская деятельность Белинского пришлась на время действия едва ли не самых строгих за всю историю печатного слова в России цензурных запретов. В соответствии с Цензурными уставами 1826 и 1828 гг. журналисты были практически лишены права обсуждения любых вопросов, связанных с внутренней и внешней политикой. В этих условиях единственной сферой действия для отечественных журналистов становились вопросы литературы, искусства, науки. Именно в этих областях и сосредоточилась публицистическая деятельность Белинского. Ее содержание можно разделить на три основных блока: литературная критика, театральная критика и полемика. Деление это достаточно условное, так как полемичность была одним из основных качеств творческого почерка Белинского.

Литературно-критические статьи, рецензии и обзоры литературы составляют самую большую часть наследия Белинского. Как литературный критик Белинский выдвинул и обосновал теорию реализма, на много лет вперед определив пути развития отечественной литературы. Его статьи-монографии о творчестве А.С.Пушкина, Н.В.Гоголя, А.С.Грибоедова, М.Ю.Лермонтова содержали ряд новых эстетических принципов и положений, ставших ключевыми при оценке литературного произведения, — народность, соответствие действительности, верность характеру героя, современность. Художественная точка зрения всегда сочеталась у него с исторической и социальной.

Ежегодные обзоры литературы, которые он ввел в практику журналистской деятельности, не только зафиксировали все более или менее значительные явления литературы и журналистики того времени, но и включали в себя ряд важнейших проблем общественной жизни. Содержание литературного произведения Белинский рассматривал «со стороны развития литературных, нравственных и общественных начал». Критика, по его мнению, должна выражать «дух времени» и давать ему новое направление.

Основой его литературно-критического метода была идея отрицания, источником которой является борьба противоположных начал. «Истина, — писал Белинский в статье «Сочинения Державина», — состоит в единстве противоположностей. Все живое тем и отличается от мертвого, что в самой сущности своей заключает начало противоречия». «Все живое есть результат борьбы: все, что утверждается без борьбы, все то мертво». Идея борьбы, отрицания внедрялась Белинским в сознание читателя последовательно и целеустремленно, она звучала порой как призыв, как лозунг и нередко в таких крайних выражениях, как «борьба и смерть».

Но в пропаганде отрицания и борьбы Белинского была важная мысль о ценности предшествующего исторического опыта. «Отрицание было пустым, мертвым и бесполезным актом. — писал Белинский, — если б оно состояло только в уничтожении старого. Последующее поколение, всегда бросаясь в противоположную крайность, одним уже этим показывает и заслугу предшествовавшего поколения, и свою от него независимость, и свою с ним кровную связь».

Начало творческой деятельности В.Г.Белинского связано с журналом «Телескоп» и газетой «Молва», редактором которых был Н.И.Надеждин, профессор Московского университета, талантливый публицист. Когда В.Г.Белинского исключили из университета, Надеждин привлек его к постоянной работе в своих изданиях. Будучи еще студентом, Белинский сотрудничал в «Телескопе» как переводчик, а в 1834 г. в десяти номерах газеты «Молва» была опубликована его статья «Литературные мечтания».

Полемичный заряд, резкость суждений молодого критика уже тогда обратили на себя внимание читателей. Статья начиналась с запальчивого суждения: «У нас нет литературы». По мнению Белинского, один из ведущих критериев, на основании которых литературная критика оценивает произведения, — народность. Только четыре писателя, считает Белинский, умеют чувствовать «дух народа» и отразить его в своих произведениях — Крылов, Державин, Пушкин и Грибоедов.

Второй важный критерий — современность, умение откликнуться на запросы времени. «В эпоху жизни, в эпоху борьбы и столкновения мыслей и мнений» нельзя, по мнению критика, оставаться равнодушным и нейтральным. Анализируя практику ведущих журналов того времени — «Вестника Европы» и «Московского вестника», Белинский видит их главный недостаток в том, что они были лишены «чувства современности», не умели определить свои позиции, чуждались полемики. Журнал «Вестник Европы», писал он, «убило время». Причиной этого послужила позиция издания: «он всегда оставался одним и тем же», не обладал «тактом современности».

Уже в этом первом публицистическом произведении Белинский выдвинул многие основные положения своей литературной и журнальной теории, которые будут им развиваться на протяжении всего творчества. Дебют Белинского в журналистике был настолько успешным, что Надеждин, уезжая летом 1835 г. на лечение за границу, оставил его вместо себя в качестве редактора журнала. Возрастает творческая активность Белинского, в «Телескопе» появляются новые имена: К.Аксаков, В.Боткин, Н.Станкевич, А.Кольцов. Сам Белинский печатает статьи о Гоголе, Бенедиктове, Кольцове, стараясь не пропустить в рецензиях ни одного заметного литературного явления. В этих произведениях были сформулированы основные положения теории критического реализма, становление которого критик связал с творчеством Гоголя. В статье «О русской повести и повестях Гоголя», напечатанных в «Телескопе» в 1835 г., он называет Гоголя главой русской прозы, «поэтом жизни действительной».

Большое значение для развития журнального дела в России имела статья Белинского «Ничто о ничем, или Отчет г. издателю Телескопа за последнее полугодие (1835) русской литературы». В центре внимания публициста — анализ причин популярности журнала «Библиотека для чтения» О. Сенковского. По его мнению, журнал сумел уловить потребности своего читателя, потакает его вкусам, поставляя ему все, что тот потребует. Беда только в том, что читатель у журнала «провинциальный», «нетребовательный» и охотно воспринимает эту кучу «перепрелого навоза». Критикуя такую позицию журнала, Белинский обосновывает свои взгляды на журнал и журналистику как на средство воспитания, просвещения читателя, формирование его общественного и нравственного сознания. Необходимым условием для этого должно быть осознанное «направление», «характер», которые проявляются прежде всего в литературной критике.

Именно с этих позиций он подходит к оценке журнала «Московский наблюдатель» в статье «О критике и литературных мнениях "Московского наблюдателя"». По мнению Белинского, он оторван от потребностей времени, одет «в мрачный фрак и белые перчатки», носит салонный характер, идет по ложному пути. Критик возражает против оценки «Московским наблюдателем» Гоголя как писателя только комического и основную стихию его творчества видит «в удивительной верности изображения жизни», в народном духе.

В это время творчество Белинского попало в поле зрения А.С.Пушкина. Есть сведения, что он хотел пригласить Белинского в свой «Современник», которому молодой критик посвятил две заметки в «Телескопе». Не исключено, что основанием для этого послужило совпадение оценок «Библиотеки для чтения» и всей современной журналистики, данных Белинским и Гоголем, опубликовавшим в журнале Пушкина программную статью «О движении журнальной литературы». Этим планам не суждено было сбыться из-за смерти поэта.

В 1836 г., когда за публикацию «Философического письма» П.Я.Чаадаева журнал «Телескоп» был закрыт, Белинский на время остался без работы. Начиная с 1838 г. он печатается в журнале «Московский наблюдатель» и в газете «Литературные прибавления к "Русскому инвалиду"» А.А.Краевского.

Организованный в 1835 г., «Московский наблюдатель» в 1837 г. перешел от М.М.Погодина и С.П.Шевырева к книготорговцу Н.С.Степанову, который привлек Белинского к сотрудничеству в издании, ранее вызывавшем резко отрицательную оценку со стороны критика. Договорившись о невмешательстве со стороны издателя, Белинский начал работу в этом журнале. Он сделал попытку оживить «Московский наблюдатель», пригласив для участия в нем своих друзей по Московскому университету и кружку Станкевича: Бакунина, Боткина, К.Аксакова, Кольцова. В это время Белинский находился в состоянии напряженного поиска научного, философского основания для выдвинутых им критериев отношения к жизни и литературе. Особое внимание критика привлекают категории «действительность», «действие», «отрицание».

В 1838 г. в журнале «Московский наблюдатель» была опубликована работа Гегеля «Гимназические речи» в переводе и с предисловием М.А.Бакунина. Акцент в ней делался на известной гегелевской формуле. Бакунин писал: «"Что действительно, то разумно, и что разумно, то действительно". Вот основа философии Гегеля — основа, которая нашла еще много противников между призрачными современниками великого берлинского философа». Вывод из этого, но мнению Бакунина, был единственный: «Примирение с действительностью во всех отношениях и во всех сферах есть великая задача нашего времени». Познакомившись со слов Бакунина с этим тезисом, Белинский страстно подхватил его. В письме к Станкевичу он сообщал: «Какой новый, светлый, бесконечный мир! Слово действительность сделалось для меня равносильно слову бог. Я гляжу на действительность, столь презираемую мною прежде, и трепещу таинственным восторгом, сознавая ее разумность». Однако «восторг» перед действительностью длился недолго. К разочарованию в гегелевской формуле вела прежде всего сама диалектика Гегеля: ведь действительность — это жизнь, а жизнь развивается. Развитие же, по Гегелю, — это процесс отрицания, диалектическое единство и борьба противоположностей. Это было явное противоречие с тезисом «все действительное разумно», от которого Белинский вскоре отказывается.

Даже в период увлечения формулой о разумной действительности литературно-эстетические, общественные оценки Белинского были точными и глубокими, что проявилось, например, в статьях о «Ревизоре» Гоголя, о стихотворениях Лермонтова.

Научный, философский характер «Московского наблюдателя» не способствовал привлечению читателей, и в начале 1839 г. издание журнала было прекращено. Следующий этап творческой деятельности В.Г.Белинского был связан с «Отечественными записками» (с 1839 по 1846 г.) и «Современником» (1847— 1848 гг.).

Период работы Белинского в «Отечественных записках» — время расцвета его публицистического таланта. Оговорив с Краевским условия своей журнальной деятельности — невмешательство редактора, свободу собственного мнения, — он с энтузиазмом принялся за работу. И хотя в его первых статьях, опубликованных в «Отечественных записках», еще заметны следы увлечения «разумной действительностью» («Бородинская годовщина», «Менцель, критик Гете» и др.), в них отчетливо начинает звучать идея «общества». Особенно определенно она проявилась в статье «Стихотворения М. Лермонтова». Он прямо заявляет о том, что обязанность художника — откликаться на вопросы, которые волнуют читателя, критиковать зло и причины зла. Лермонтов, по его мысли, — великий поэт; он объективировал современное общество и его представителей; выписав строку поэта «И ненавидим мы, и любим мы случайно», критик заключает: «И кто же из людей нового поколения не найдет в нем разгадки собственного уныния, душевной апатии, пустоты, внутренней и не откликнется на него своим воплем, своим стоном». Внутренний пафос его журналистской деятельности был основан на глубоком убеждении в том, что «все общественные основания нашего времени требуют строжайшего пересмотра и коренной перестройки», как он сообщал в письме к Боткину. Литературно-критическая работа Белинского носила не отвлеченно-эстетический, а общественный характер. Герои литературных произведений, о которых он писал, становились живыми людьми, судьбу которых он рассматривал в конкретных жизненных обстоятельствах, а мастерство писателя оценивалось по тому, насколько верно изображены эти обстоятельства, сама «действительность».

В «Отечественных записках» Белинский утвердил жанр литературно-критической статьи особого типа, «особого тона», где обязательным элементом присутствовала оценка современного состояния общества и обязательно оценивалось соответствие его потребностям. Такая сопряженность с общественными вопросами придает этим статьям публицистический характер.

Каждый первый номер годового комплекта «Отечественных записок» открывался годовым обозрением Белинского. Этот жанр был известен в отечественной журналистике еще с начала XIX в. Обозрения писали Н.Греч, А.Бестужев. Для Белинского образцом стали обозрения А.Бестужева в «Полярной звезде», которые он высоко ценил за то, что Бестужев первый рассмотрел «ход нашей литературы» в связи с потребностями общества.

Белинский создал и утвердил в журналистике жанр монографической статьи-исследования. Как правило, они публиковались частями: например, одиннадцать статей о Пушкине, две — о Державине, три — о книге А.Никитенко «Речь о критике». Он же первым в русской журналистике стал постоянным ведущим рубрики (циклы «Русский театр в Петербурге», «Литературные и журнальные заметки»). Как журналист Белинский проявил умение вести целые полемические кампании — например, вокруг «Мертвых душ» и всего творчества Гоголя.

После выхода «Мертвых душ» вокруг произведения Гоголя развернулись горячие споры. Булгарин в «Северной пчеле», Сенковский в «Библиотеке для чтения» объявили Гоголя грязным писателем, а роман — поклепом, карикатурой на действительность. «Перестарались» и «защитники» писателя — К.Аксаков воспринял «Мертвые души» как «величавое изображение русской жизни», С.П.Шевырев увидел в них комический юмор, жалел, что Гоголь изобразил жизнь «в пол-обхвата» и выражал надежду, что Гоголь изобразит идеальные стороны русской жизни, которых в ней больше, чем отрицательных. Белинский, начиная с первой небольшой рецензии на «Мертвые души», где он определил произведение Гоголя как «творение необъятно художественное, глубокое по мысли, социальное, общественное и историческое», раскрыл обличительный, критический смысл поэмы. В течение 1842 г. Белинский постоянно откликался на публикации о «Мертвых душах»: это и статья «Литературный разговор, подслушанный в книжной лавке», где давалась отповедь Булгарину и Гречу, и разбор мнения Шевырева в «Литературных и журнальных заметках», и отдельные полемические статьи о брошюре К.Аксакова, посвященной Гоголю. Белинский не упускал случая обратиться к Гоголю всякий раз, когда речь шла о его последователях — писателях «натуральной школы». Произведения Гоголя знаменовали собой для него «период мужественной зрелости нашей литературы».

Заостренно полемический публицистический талант Белинского в полной мере проявился в его памфлетах «Педант» (1842) и «Тарантас» (1845). «Я рожден быть памфлетистом», — сообщал он своим соратникам, написав первый памфлет. В тоне разящей иронии в «Педанте» нарисован собирательный образ некоего литератора Картофелина, во взглядах и описании внешности которого современники узнали С.П.Шевырева, одного из теоретиков и пропагандистов теории официальной народности, литератора и профессора Московского университета. По форме «Педант» написан в жанре нравоописательного, «физиологического» очерка, получившего к этому времени большое распространение. Выходили целые циклы таких очерков, например «Наши, списанные с натуры русскими» А.Башуцкого. Белинский воспользовался возможностью и составил тип «литературного педанта» — учителя словесности, литератора и журналиста. Белинский изобразил человека ограниченного, который слово «идея» не может слышать без ужаса. Его герой питает «ненависть и отвращение во всему живому и разумному», «принимает под свое критическое покровительство все бездарное и... наповал бранит все, в чем есть жизнь, душа и талант». Критика такого педанта «становится похожа на позыв к ответу за делание фальшивой монеты, т.е. на донос».

Сам факт создания сатирического образа известного литератора и ученого, чьи взгляды противостояли убеждениям Белинского, имел отчетливое политическое звучание. Цензура убрала из памфлета не­которые места, которые прямо указывали на прототип героя.

В памфлете «Тарантас» создан собирательный образ славянофильства. По форме это рецензия на одноименную повесть В.Соллогуба. Памфлет написан в 1845 г., когда полемика между западниками и славянофилами достигла апогея в связи с публикацией стихотворного пасквиля поэта Н.Языкова «К не нашим», где в гротескной форме был изображен круг друзей и соратников Белинского.

Произведение Соллогуба стало поводом для создания «общественного портрета» славянофильства. Белинский как бы пересказывает повесть, не упуская возможность дать прямые оценки суждениям главного действующего лица, который «мелок и ничтожен» во всем: «Этот человек с жидкою натурою, слабою головою, без энергии, без знаний, без опытности, с одною мечтательностию, с одними теплыми фантазиями мог вообразить, что он нашел дорогу, на которую Россия должна своротить с пути, указанному ей ее великим преобразователем! Комары, мошки хотят поправлять и переделывать громадное здание, сооруженное исполином...»

Полемику со славянофилами Белинский продолжал и в «Современнике», где была опубликована статья «Ответ "Москвитянину"», также содержащая ряд резких оценок славянофильства, идеи которых о необходимости социального смирения, обновления христианского сознания были глубоко чужды боевому публицисту-полемисту.

В.Г.Белинский был не только великим литературным критиком, он заложил также основы демократической театральной критики. Его литературно-эстетическая теория имела самое непосредственное отношение и к искусству сцены. Театральной критикой Белинский занимался в течение всей своей журналистской деятельности. В 1835 г. в газете «Молва» была опубликована статья «И мое мнение об игре г. Каратыгина». В ней критик прямо заявил о себе как стороннике «плебейского» искусства и определил два направления в русском театре: народное, связанное с такими именами, как Грибоедов, Мочалов, Щепкин, и казенно-патриотическое, связанное с Марлинским, Кукольником, Каратыгиным. Белинский мечтал увидеть на сцене «всю Русь с ее добром и злом». Программной явилась его статья 1838 г. «Гамлет, драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета», открывавшая отдел критики в журнале «Московский наблюдатель». Здесь дана развернутая характеристика драматургического произведения, сложного актерского труда на основе изучения характеров героев, который позволил Мочалову добиться «истинности чувств».

Критерии оценки литературных произведений Белинский применял и к театральному искусству. Театр как верное зеркало общественной жизни, театр как трибуна, как учебник жизни — эти установки были исходными в его театральной критике.

В «Отечественных записках» под рубрикой «Русский театр в Петербурге» Белинский регулярно публиковал отчеты о постановках, осуществленных на сцене Александрийского театра. Их отличительной чертой является то, что Белинский рассматривал искусство сцены в определенном триединстве, составляющими которого были публика, репертуар и актер. При этом главная внутренняя задача его критических выступлений состояла в воспитании зрителя, отсюда его горькие характеристики зрителя Александрийского театра, острые, подчас саркастические характеристики пьес. Публика Александрийского театра, по словам Белинского, была «без преданий, без корня и без почвы: она составляется или из того временно набегающего на Петербург народонаселения, которое сегодня здесь, а завтра бог знает где, или из того дельного люда, который ходит в театр отдохнуть от протоколов и отношений».

Белинский считал, что драматургическое искусство «может развиваться только на почве родного быта, служа зеркалом действительности своего народа». Именно поэтому он отрицательно относился к репертуару, состоявшему из переводного водевиля, псевдопатриотической драмы и пустой мелодрамы. Из всех жанров особым расположением властей пользовалась патриотическая драма, о которой Белинский отзывался так: «Драматург все время словно отдавал честь какому-то неотступному начальству, всем ходом своей пьесы подготовляя и вызывая публику на устройство торжественной манифестации». Или: «Это пьеса чисто патриотическая и национальная. В ней одна русская баба побивает ухватом и кочергою 60 000 китайцев, которые все представлены трусами, дураками и шутами. У их генерала такой огромный живот, что раек животики надорвал от хохота».

Эталоном современной драматургии для Белинского были произведения Грибоедова, Пушкина и Гоголя. Конечно, они не могли противостоять тому потоку малохудожественной литературной продукции, которая хлынула на Александрийскую сцену с благословения правительства, но разъяснение достоинств «Ревизора», «Горя от ума» сделалось для Белинского постоянной задачей. «Чтобы понимать их, — писал критик, — нужны вкус, образованность, эстетический такт, верный и тонкий слух, который уловит всякое характеристическое слово, поймает на лету всякий намек автора». Рассматривая пьесы Гоголя как образцы национальной драматургии, так же как и в литературной критике, Белинский определил эстетические и общественные критерии, на основе которых развивался реалистический отечественный театр.

Важной частью творческого наследия Белинского является его теория журнального дела, осмысление журналистики как рода профессиональной деятельности. Журнальная теория Белинского складывалась на основе изучения истории журналистики прошлого. Старые журналы он называл «живой летописью прошедших времен» и неоднократно подчеркивал, как важно журналисту узнать «уроки прошедшего». Как историк журналистики Белинский использовал возможности различных жанров: в его статьях можно встретить и монографическое исследование определенного журнала или газеты, и исторический обзор развития журналистики в какой-то определенный период.

Он создал целый ряд исследований, посвященных литераторам, которые оказали большое влияние на развитие журнального дела в России. Это Сумароков и Карамзин, Пушкин и Полевой. В творчестве каждого Белинский выделил то, что характеризовало их вклад в становление журналистики. Заслуга Сумарокова, по его мнению, состояла в том, что он создал сатирическое направление, Карамзин создал «класс читателей», т.е. первым почувствовал и удовлетворил потребности общества в разнообразной информации. В цикле статей о Пушкине Белинский воссоздал картину литературно-эстетических представлений той эпохи, специально останавливаясь на личной позиции поэта в журнальной борьбе. И в других статьях он не раз подчеркивал значение принципиальной позиции Пушкина в его полемике с Булгариным. Белинскому принадлежит высокая оценка журнала «Московский телеграф» и его редактора Н. Полевого, который первым определил журналистику как «зеркало современности», и Белинский разделял такую точку зрения.

Собственная практика наблюдения над содержанием современных ему газет и журналов, изучение старой периодики позволили Белинскому сформулировать основные положения теории журнального дела. «Необходимым условием существования журнала и его постоянного кредита у публики» Белинский считал наличие определенного направления: «Журнал, — писал он, — должен иметь прежде всего физиономию, характер; альманачная безличность для него всего хуже. Физиономия и характер журнала состоят в его направлении, его мнении, его господствующем учении, которого он должен быть органом». В журналистике, так же как и в литературе, очень важным, по мнению Белинского, было чувство «современности», т.е. умение откликнуться на злободневные проблемы жизни, потребности общества. Для этого необходимо изучать и знать читателя. Белинский называл «первейшей и священнейшей обязанностью журналиста «умножение читателей». Журналист обязан воспитывать вкус читателя, а миссия журнала — быть «руководителем общества». В обзоре «Русская литература в 1842 году» Белинский затронул еще одну сторону профессиональной деятельности журналиста — работу с фактом. «Живая, беспокойная, тревожная» потребность разобраться в жизни требует не просто фиксации факта: «Все дело в разумении значения фактов». Это возможно, когда журналисту ясен «смысл и значение факта» и когда он умеет «перевести факт на идею».

Хотя у Белинского нет ни одной работы, специально посвященной проблемам журналистики, тем не менее трудно найти статью, где бы он не касался вопросов, связанных с развитием отечественной прессы. Он редко употреблял само слово «журналистика» и, как правило, рассматривал его как синоним словообозначений таких понятий, как «литература», «критика», что объясняется тем, что и сама профессия в этот период находилась на этапе своего становления.

Размышления Белинского о роли и назначении печатного слова в жизни общества получили определенную конкретизацию в историко-биографическом очерке «Николай Алексеевич Полевой» (1846). Главной заслугой Полевого он считал создание «Московского телеграфа» и называл Полевого «журнальным бойцом». Журналистику Белинский определил как арену «упорной битвы за мнения», обозначив таким образом ее цель — формирование общественного мнения. Здесь же перечислены достоинства «Московского телеграфа», те качества, которыми он отличался от других периодических изданий и которыми обязан обладать хороший журнал. Это живость, свежесть, разнообразие, вкус, хороший язык и — что особенно важно — «верность в каждой строке однажды принятому и резко выразившемуся направлению». Полевой «владел тайною журнального дела, был одарен для него страшною способностью», он был «журналистом не по случаю, не из расчета, не от нечего делать, не по самолюбию, а по страсти, по призванию». Таким был и сам В.Г.Белинский.

Источник: «История русской журналистики XVIII-XIX веков». / Громова Л.П., Ковалева М.М., Станько А.И., Стенник Ю.В. и др. Под ред. Громовой Л.П. – СПб.: Издательство С-Петерб. ун-та, 2003 г.