Осел увидел Соловья
    И говорит ему: "Послушай-ка, дружище!
    Ты, сказывают, петь великий мастерище.
    Хотел бы очень я
    Сам посудить, твое услышав пенье,
    Велико ль подлинно твое уменье?"
    Тут Соловей являть свое искусство стал:
    Защелкал, засвистал
    На тысячу ладов, тянул, переливался;
    То нежно он ослабевал
    И томной вдалеке свирелью отдавался,
    То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался.
    Внимало все тогда
    Любимцу и певцу Авроры*;
    Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,
    И прилегли стада
    Чуть-чуть дыша, пастух им любовался
    И только иногда,
    Внимая Соловью, пастушке улыбался.
    Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом,
    "Изрядно, - говорит, - сказать неложно,
    Тебя без скуки слушать можно;
    А жаль, что незнаком
    Ты с нашим петухом;
    Еще б ты боле навострился,
    Когда бы у него немножко поучился",
    Услыша суд такой, мой бедный Соловей
    Вспорхнул - и полетел за тридевять полей.
    Избави бог и нас от этаких судей.

    * Аврора - богиня утренней зари у древних римлян.